Песни и стихи. Том 1 - [5]
И вот ушли романтики из подворотен ворами.
Спекулянтка была номер перший.
Ни соседей, ни Бога не труся.
Жизнь закончила миллионершей
Пересветова тётя Маруся.
У Маруси за стенкой говели,
И она там втихую пила,
А упала она возле двери.
Некрасиво так, зло умерла.
Но было всё обыденно — заглянет кто — расстроится.
Особенно обидело богатство метростроевца.
Он дом сломал, а нам сказал: «У вас носы не вытерты,
А я, за что я воевал?» И разные эпитеты.
Нажима, как наркотика, не выдержала этого
Богатенькая тётенька Маруся Пересветова.
Было время, и были подвалы.
Было дело, и цены снижали,
И текли куда надо каналы,
И в конце куда надо впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До ледовых широт поднялись.
Потому что из тех коридоров
Вниз сподручней им было, чем ввысь.
ВСЁ ПОЗАДИ
Всё позади — и КПЗ, и суд,
И прокурор, и даже судьи с адвокатом.
Теперь я жду, теперь я жду, куда, куда меня пошлют,
Куда пошлют меня работать за бесплатно.
Мать моя давай рыдать, давай думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя давай рыдать,(Припев)
А мне ж ведь, в общем, наплевать,
Куда, куда меня пошлют.
До Воркуты идут посылки долго,
До Магадана несколько скорей.
Но там ведь все, но там ведь все такие падлы, суки, волки,
Мне передач не видеть, как своих ушей.
Припев
И вот уж слышу я, за мной идут,
Открыли дверь и сонного подняли,
И вот сейчас, вот прям сейчас меня куда-то повезут,
А вот куда, опять, паскуды, не сказали.
Припев
И вот на месте мы — вокзал и брань,
Но слава Богу, хоть с махрой не остро.
И вот сказали нам, что нас везут туда, в тьмутаракань.
Куда-то там на Кольский полуостров.
Мать моя — опять рыдать, опять думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя, кончай рыдать, давай думать и гадать.
Когда меня обратно привезут.
ВЕСНА ЕЩЁ В НАЧАЛЕ
Весна ещё в начале, ещё не загуляли.
Но уж душа рвалася из груди.
И вдруг приходят двое с конвоем, с конвоем.
— Оденься. — говорят. — и выходи.
Я так тогда просил у старшины:
Не уводите меня из весны…
До мая пропотели, всё расколоть хотели,
Но нате вам — темню я сорок дней.
И вдруг, как нож мне в спину, забрали Катерину,
И следователь стал меня главней.
Я понял, понял, что тону,
Покажьте мне хоть в форточку весну.
И вот опять вагоны, перегоны, перегоны,
И стыки рельс отсчитывают путь.
А за окном зелёным берёзки и клёны
Как будто говорят: «Не позабудь!»
А с насыпи мне машут пацаны.
Зачем меня увозят из весны?
Спросил я Катю взглядом: «Уходим?» — «Не надо».
Нет, хватит, без весны я не могу.
И мне сказала Катя: «Что ж, хватит так хватит».
И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу.
Как ласково нас встретила она.
Так вот, так вот, какая ты, весна…
А на вторые сутки на след напали суки,
Как псы, на след напали и нашли.
И завязали суки и ноги и руки,
Как падаль, по грязи поволокли.
Я понял, мне не видеть больше сны,
Совсем меня убрали из весны.
Я БЫЛ ДУШОЙ ДУРНОГО ОБЩЕСТВА
Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе:
Мою фамилью, имя, отчество
Прекрасно знали в КГБ.
В меня влюблялася вся улица
И весь Савеловский вокзал,
Я знал, что мной интересуются,
Но всё равно пренебрегал.
Свой человек я был у скокарей,
Свой человек у щипачей,
И гражданин начальник Токарев
Из-за меня не спал ночей.
Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел.
Но кто-то там однажды скурвился, ссучился,
Шепнул, навёл — и я сгорел.
Начальник вёл себя не въедливо,
Но на допросы вызывал.
И я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал:
— Не брал я на душу покойников
И не испытывал судьбу,
И я ночами спал спокойненько
И весь ваш МУР видал в гробу.
И дело не было отложено,
И огласили приговор.
И дали всё, что мне положено…
Плюс пять мне сделал прокурор.
Мой адвокат хотел по совести
За мой такой весёлый нрав,
А прокурор просил всей строгости
И был, по-моему, неправ.
С тех пор заглохло моё творчество,
Я стал скучающий субъект.
Зачем же быть душою общества,
Когда души в ём вовсе нет?
БОДАЙБО
Ты уехала на короткий срок,
Снова свидеться нам не дай Бог.
А меня в товарный и на Восток
И на прииски в Бодайбо.
Не заплачешь ты и не станешь ждать,
Навещать не станешь родных.
Ну, а мне плевать, я здесь добывать
Буду золото для страны.
Всё закончилось, смолкнул стук колёс,
Шпалы кончились, рельсов нет.
Эх бы взвыть сейчас, жалко, нету слёз —
Слёзы кончились на земле.
Ты не жди меня, ладно, Бог с тобой,
А что туго мне, не тужи.
Только помни, не дай Бог тебе со мной
Снова встретиться на пути.
Срок закончится, я уж вытерплю
И на волю выйду как пить.
Но пока я в зоне на нарах сплю,
Я постараюсь всё позабыть.
Здесь леса кругом гнутся по ветру,
Синева кругом, как не выть?
Позади семь тысяч километров,
Впереди семь лет синевы.
НИНКА
Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою.
И если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я.
Постой, чудак, она ж наводчица.
Зачем? — Да так, уж очень хочется.
Постой, чудак, у нас компания,
Пойдём в кабак, зальём желание.
Сегодня вы меня не пачкайте,
Сегодня пьянка мне до лампочки.
Сегодня Нинка соглашается,
Сегодня жизнь моя решается.
Ну и дела же с этой Нинкою!
Она ж жила со всей Ордынкою.
Да с нею спать — ну, кто захочет сам?
А мне плевать, мне очень хочется.
Сказала — любит, всё замётано.
Отвечу рупь за сто, что врёт она.
Она ж, того, ко всем ведь просится…
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
В книге рассказывается о первом космонавте планеты Юрии Алексеевиче Гагарине, об истории космонавтики и ее нынешнем дне, о мужестве и героизме покорителей космоса, о космических проектах, об интересных гипотезах ученых.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.