Песни и стихи. Том 1 - [7]

Шрифт
Интервал

Что же это, братцы, не видать мне, что ли

Ни денёчков светлых, ни ночей безлунных?

Загубили душу мне, отобрали волю,

А теперь порвали серебряные струны.

ГОРОД УШИ ЗАТКНУЛ

Город уши заткнул и уснуть захотел,

И все граждане спрятались в норы.

А у меня в этот час ещё тысяча дел,—

Задёрни шторы и проверь запоры.

И пускай сторожит тебя ночью лифтёр,

И ты свет не гасил по привычке,

Я давно уже гвоздик к замочку притёр,

Попил водички и забрал вещички.

Ты увидел, услышал, как листья, дрожат

Твои тощие, хилые мощи…

Дело сделал своё я — и тут же назад,

А вещи тёще в Марьиной Роще.

А потом до утра можно пить и гулять,

Чтоб звенели и пели гитары.

И спокойно уснуть, чтобы не увидать

Во сне кошмары, мусоров и нары.

Когда город уснул, когда город затих,

Для меня лишь начало работы.

Спите, граждане, в тёплых квартирках своих,

Спокойной ночи, до будущей субботы.

Только зря — не спасёт вас всех крепкий замок.

Вы уснёте спокойно в своём доме,

Потому что я вышел сегодня на скок,

А Колька Тёмин на углу на стрёме.

ТО БЫЛА НЕ ИНТРИЖКА

То была не интрижка,

Ты была на ладошке,

Как прекрасная книжка

В грубой суперобложке.

Я влюблён был, как мальчик,

С тихим трепетом тайным

Я листал наш романчик

С неприличным названьем.

Были слёзы, угрозы

Всё одни и всё те же,

В основном была проза,

А стихи были реже.

Твои бурные ласки

И все прочие средства —

Это страшно, как в сказке

Очень раннего детства.

Я надеялся втайне,

Что тебя не листали.

Но тебя, как в читальне,

Слишком многие брали.

Не дождаться мне мига,

Когда я с опозданьем

Сдам с рук на руки книгу

С неприличным названьем.

РЫЖАЯ ШАЛАВА

Что же ты, зараза, бровь себе подбрила,

Ну для чего надела, падла, синий свой берет?

И куда ты, стерьва, лыжи навострила?

От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет.

Знаешь ты, что я души в тебе не чаю,

Для тебя готов я днём и ночью воровать.

Но в последне время, чтой-то замечаю,

Что ты стала мине слишком часто изменять.

Если это Колька или даже Славка,—

Супротив товарищей не стану возражать,

Но если это Витька с Первой Переяславки,

Я ж те ноги обломаю, в бога душу мать.

Рыжая шалава, от тебя не скрою,—

Если ты и дальше будешь свой берет носить,

Я тебя не трону, я в душе зарою

И прикажу залить цементом, чтобы не разрыть.

А настанет лето, ты ещё вернёшься,

Ну а я себе такую бабу отхвачу,

Что тогда ты, стерьва, от зависти загнёшься,

Скажешь мне: «Прости!» — А я плевать не захочу.

А НУ-КА, ПЕЙ-КА, КОМУ НЕ ЛЕНЬ

А ну-ка, пей-ка, кому не лень,

Вам жизнь — копейка, а мне — мишень.

Который в фетрах, давай на спор —

Я на сто метров, а ты — в упор.

Не та раскладка, но я не трус.

Итак, десятка — бубновый туз.

Ведь ты же на спор стрелял в упор,

Но я ведь снайпер, а ты — тапёр.

Куда вам деться, мой выстрел — хлоп:

Девятка в сердце, десятка в лоб…

И чёрной точкой на белый лист

Легла та ночка на мою жизнь.

ТАТУИРОВКА

Не делили мы тебя и не ласкали,

А что любили, так это позади.

Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,

Алёша выколол твой образ на груди.

И в тот день, когда прощались на вокзале,

Я тебя до гроба помнить обещал.

Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали».

— А я тем более, — мне Лёша отвечал.

И теперь реши, кому из нас с ним хуже,

И кому трудней, попробуй, разбери —

У него твой профиль выколот снаружи,

А у меня душа исколота внутри.

И когда мне так уж тошно, хоть на плаху,—

Пусть слова мои тебя не оскорбят —

Я прошу, чтоб Лёша расстегнул рубаху,

И гляжу, гляжу часами на тебя.

Но недавно мой товарищ, друг хороший.

Он беду мою искусством поборол:

Он скопировал тебя с груди у Лёши

И на грудь мою твой профиль наколол.

Знаю я, своих друзей чернить неловко.

Но ты мне ближе и роднее от того.

Что моя, верней, твоя татуировка

Много лучше и красивше, чем его.

ЕСЛИ Б ВОДКА БЫЛА НА ОДНОГО

Если б водка была на одного, как чудесно бы было,

Но всегда выпивать на троих,

Но всегда покурить на двоих,

Что же на одного? На одного колыбель и могила.

От утра и до утра

Раньше песни пели.

Как из нашего двора(Припев)

Все поразлетелись

Навсегда, кто куда,

На долгие года.

Говорят, что жена на одного, споконвеку так было,

Но бывает жена на двоих,

Но бывает, она на троих,

Что же на одного? На одного колыбель и могила.

Припев

Сколько ребят у нас в доме живёт,

Сколько ребят в доме рядом.

Сколько блатных мои песни поёт,

Сколько блатных ещё сядут

Навсегда, кто куда,

На долгие года.

Я В ДЕЛЕ, И СО МНОЮ НОЖ

Я в деле, и со мною нож, и в этот миг меня не трожь.

А после я всегда иду в кабак.

И кто бы что ни говорил, я сам добыл и сам пропил,

И дальше буду делать точно так.

Ко мне подходит человек и говорит: «В наш трудный век

Таких, как ты, хочу уничтожать».

А я парнишку наколол — не толковал, а запорол,

И дальше буду так же поступать.

А хочешь мирно говорить — садись за стол и будем пить.

Вдвоём мы потолкуем и решим.

А если хочешь так, как он — у нас для всех один закон,

И дальше он останется таким.

РЕБЯТА, НАПИШИТЕ МНЕ ПИСЬМО

Мой первый срок я выдержать не смог.

Мне год добавят, а может быть, четыре.

Ребята, напишите мне письмо,

Как там дела в свободном вашем мире!

Что вы там пьёте? Мы почти не пьём.

Здесь только снег при солнечной погоде.

Ребята, напишите обо всём,

А то здесь ничего не происходит!

Мне очень, очень не хватает вас,

Хочу увидеть милые мне рожи!


Еще от автора Владимир Семенович Высоцкий
Черная свеча

Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.


Роман о девочках

Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».


Венские каникулы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лирика

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.


Стихи и песни

В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.


Бегство мистера Мак-Кинли

Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.


Рекомендуем почитать
Максим из Кольцовки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие

Автором и главным действующим лицом новой книги серии «Русские шансонье» является человек, жизнь которого — готовый приключенческий роман. Он, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами — Рудик Фукс, Рудольф Соловьев, Рувим Рублев, — преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру. Легенда музыкального андеграунда СССР, активный участник подпольного треста звукозаписи «Золотая собака», производившего песни на «ребрах». Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность преследовался КГБ, отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок на рентгеновских снимках и наконец под давлением «органов» покинул пределы СССР.


Заключённый с боевиками ИГИЛ

10 декабря 2015 года Петр Яшек прибыл в аэропорт столицы Судана города Хартум, чтобы вылететь домой, в Чешскую Республику. Там он был задержан суданской службой безопасности для допроса о его пребывании в стране и действиях, которые, в случае обнаружения, поставят под угрозу преследуемых христиан, с которыми он встречался. После задержания, во время продолжительных допросов, Петр понял, что в ближайшее время ему не вернуться к своей семье… Вместо этого Петру было предъявлено обвинение в многочисленных особо тяжких преступлениях, и он был заключён в тюрьму на 445 дней — только за то, что предоставил помощь христианам, преследуемым правительством Судана.


Экран и Владимир Высоцкий

В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.


Неизвестный Дзержинский: Факты и вымыслы

Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.


Жизнь и книги Льва Канторовича

 Книга рассказывает о жизни и творчестве ленинградского писателя Льва Канторовича, погибшего на погранзаставе в пер­вые дни Великой Отечественной войны. Рисунки, помещенные в книге, принадлежат самому Л. Канторовичу, который был и талантливым художником. Все фотографии, публикуемые впервые, — из архива Льва Владимировича Канторовича, часть из них — работы Анастасии Всеволодовны Егорьевой, вдовы писателя. В работе над книгой принял участие литературный критик Александр Рубашкин.