Песни и стихи. Том 1 - [48]

Но потом морякам тяжело привыкать

Засыпать после качки в уютной тиши.

Всякий раз приплываем, с землёй обручась,

С этой самою верной невестой своей,

Но приходим в назначенный час,

Как бы там ни баюкало нас

Море, мать непутёвых детей.

Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты,

Только пялит глаза — ошалел, обалдел,

Он увидел, как траулер стал на винты.

Обороты врубив на предел.

А на пирсе стоять — всё равно благодать,

И качаться на суше до крика души,

Нам, вернувшимся, не привыкать привыкать

После громких штормов к долгожданной тиши.

Во время репетиции перед последним выступлением в Нью-Йорке

Фото Игоря Высоцкого

СТАРЫЙ ДОМ НА АРБАТЕ

Стоял тот дом всем жителям знакомый.

Его ещё Наполеон застал.

Но вот его назначили для слома,

Жильцы давно уехали из дома,

Но дом пока стоял.

Холодно, холодно, холодно в доме.

Парадное давно не открывалось,

Мальчишки окна выбили уже,

И штукатурка всюду осыпалась,

Но что-то в этом доме оставалось

На третьем этаже.

Ахало, охало, ухало в доме.

И дети часто жаловались маме

И обходили дом тот стороной.

Объединясь с соседними дворами,

Вооружась лопатами, ломами,

Вошли туда гурьбой

Дворники, дворники, дворники. Тихо!

Они стоят и недоумевают,

Назад спешат, боязни не тая,—

Вдруг там Наполеона дух витает,

А может, это просто слуховая

Галлюцинация?

Боязно, боязно, боязно дворникам.

Но наконец приказ о доме вышел,

И вот рабочий — тот, что дом ломал —

Ударил с маху гирею по крыше,

А после клялся, будто бы услышал,

Как кто-то застонал

Жалобно, жалобно, жалобно в доме.

От страха дети больше не трясутся,

Нет дома, что два века простоял.

И скоро здесь по плану реконструкций

Ввысь этажей десятки вознесутся —

Бетон, стекло, металл.

Весело, здорово, красочно будет.

ПЕСНЯ СТУДЕНТОВ-АРХЕОЛОГОВ

Наш Федя с детства связан был с землёю,

Домой таскал и щебень и гранит.

Однажды он принёс домой такое,

Что мама с папой плакали навзрыд.

Студентом Федя очень был настроен

Поднять археологию на щит.

Он в институт притаскивал такое,

Что мы кругом все плакали навзрыд.

Привёз он как-то с практики два ржавых экспонатика

И утверждал, что это древний клад.

Потом однажды в Элисте нашёл вставные челюсти

Размером с самогонный аппарат.

Он древние строения искал с остервенением

И часто диким голосом кричал,

Что есть еще пока тропа, где встретишь питекантропа.

И в грудь себя при этом ударял.

Диплом писал про древние святыни,

О скифах, о языческих богах.

При этом так ругался по-латыни,

Что скифы эти корчились в гробах.

Он жизнь решил закончить холостую

И стал бороться за семейный быт.

Я, говорил, жену найду такую —

От зависти заплачете навзрыд.

Он все углы облазил, и в Европе был, и в Азии,

И вскоре раскопал свой идеал.

Но идеал связать не мог в археологии двух строк.

И Федя его снова закопал.

ПЕСНЯ СТУДЕНТОВ-ФИЗИКОВ

Тропы ещё в антимир не протоптаны,

Но как на фронте, держись ты.

Бомбардируем мы ядра протонами,

Значит, мы антиллеристы.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора,

Лежат без пользы тайны, как в копилке,

Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра,

На волю пустим джинна из бутылки.

Тесно сплотились коварные атомы,

Ну-ка, попробуй, прорвись ты.

Живо по коням, в погоню за квантами,

Значит, мы кванталлеристы.

Припев

Пусть не поймаешь нейтрино за бороду

И не посадишь в пробирку,

Но было бы здорово, чтоб Понтекорво

Взял его крепче за шкирку.

Припев

Жидкие, твёрдые, газообразные —

Просто, понятно, вольготно.

А с этою плазмой дойдёшь до маразма, и

Это довольно почётно.

Припев

Молодо-зелено, древность — в историю,

Дряхлость в архивах пылится.

Даёшь эту общую, эту теорию

Элементарных частиц нам.

Припев

ТАУ КИТА

В далёком созвездии Тау Кита

Всё стало для нас непонятно:

Сигнал посылаем: «Вы что это там?»

А нас посылают… обратно.

На Тау Ките живут в красоте,

Живут, между прочим, по-разному

Товарищи наши по разуму.

Вот двигаясь по световому лучу,

Без помощи, но при посредстве,

Я к Тау Кита этой самой лечу,

Чтоб с ней разобраться на месте.

На Тау Кита чегой-то не так:

Там тау-китайская братия

Свихнулась по нашим понятиям.

Покамест я в анабиозе лежу,

Те тау-китяне буянят.

Всё реже я с ними на связь выхожу,—

Уж очень они хулиганят.

У тау-китов в алфавите слов

Немного и строй буржуазный,

И юмор у них безобразный.

Корабль посадил я, как собственный зад,

Слегка покривив отражатель.

Я крикнул по-таукитянски: «Виват!»

Что значит по-нашему «Здрасьте!»

У тау-китян вся внешность обман,

Тут с ними нельзя состязаться:

То явятся, то растворятся.

Мне тау-китянин, как вам папуас,

Мне вкратце о них намекнули.

Я крикнул: «Галактике стыдно за вас!»

В ответ они чем-то мигнули.

На Тау Ките условья не те,

Тут нет атмосферы, тут душно.

Но тау-китяне радушны.

В запале я крикнул: «Ну что же вы, мол…»

Но кибернетический гид мой

Настолько дословно меня перевёл,

Что мне за себя стало стыдно.

Но тау-киты такие скоты,

Наверно, успели набраться:

То явятся, то растворятся.

Эй, братья по полу, — кричу, — мужики!

Но что-то мой голос сорвался.

Я таукитянку схватил за грудки:

Ану, — говорю, — признавайся!

Она мне, — уйди, — грит, — мол, мы впереди!

Не хочем с мужчинами знаться,

А будем теперь почковаться.

Не помню, как поднял я свой звездолёт,

Лечу в настроеньи питейном.

Земля ведь ушла лет на триста вперед

По гнусной теории Эйнштейна.

Что, если и там, как на Тау Кита