Песни и стихи. Том 1 - [46]
И колумбовых, и магелланных.
Только мне не видать берегов и земель —
С хода в девять узлов сел по горло на мель,
А у тех молодцов благородная цель,
И в конце-то концов я ведь сам сел на мель.
И ушли корабли, мои братья, мой флот,
Кто чувствительней, слёзы сглотнули.
Без меня продолжался великий поход,
На меня ж парусами махнули.
И погоду и случай безбожно кляня,
Мои пасынки кучей бросали меня.
Вот два залпа со шлюпок — и ладно —
От Колумба и от Магеллана.
Я пью пену, волна не доходит до рта,
И от палуб до дна обнажились борта,
А бока мои грязны, таи не таи,
Так любуйтесь на язвы и раны мои:
Вот дыра у ребра — это след от ядра,
Вот рубцы от тарана и даже
Видно шрамы от крючьев — какой-то пират
Мне хребет перебил в абордаже.
Киль, как старый неровный гитаровый гриф —
Это брюхо вспорол мне коралловый риф.
Задыхаюсь, гнию, так бывает —
И просоленное загнивает.
Ветры кровь мою пьют и сквозь щели снуют
Прямо с бака на ют. Меня ветры добьют.
Я под ними стою от утра до утра,
Гвозди в душу мою забивают ветра.
И гулякой шальным всё швыряют вверх дном
Эти ветры, незваные гости.
Захлебнуться бы им в моих трюмах вином
Или с мели сорвать меня в злости.
Я уверовал в это, как загнанный зверь,
Но не злобные ветры нужны мне теперь —
Мои мачты, как дырявые руки.
Паруса — словно груди старухи.
Будет чудо восьмое, и добрый прибой
Моё тело омоет живою водой.
Море, божья роса, с меня снимет табу.
Вздует мне паруса, словно жилы на лбу.
Догоню я своих, догоню и прощу —
Позабывшую помню армаду —
И команду свою я обратно пущу,
Я ведь зла не держу на команду.
Только, кажется, нет больше места в строю.
Плохо шутишь, корвет, потеснись, раскрою.
Как же так, я ваш брат, я ушёл от беды…
Полевее, фрегат, всем нам хватит воды.
До чего ж вы дошли?
Значит, чго ж мне, уйти?
Если был на мели.
Больше нету пути?
Разомкните ряды, все же мы корабли.
Всем нам хватит воды, всем нам хватит земли.
Этой обетованной, желанной,
И колумбовой, и магелланной.
БАЛЛАДА О БРОШЕННОМ КОРАБЛЕ
Жили-были на море, это значит, плавали.
Курс держали правильный, слушались руля.
Заходили в гавани, слева ли, справа ли.
Два красивых лайнера, судна, корабля.
Белоснежнотелая, словно лебедь, белая,
В сказочно-классическом плане,
И другой, он в тропики плавал в чёрном смокинге,
Лорд, трансатлантический лайнер.
Ах, если б ему в голову пришло,
Что в каждый порт уже давно влюблённо
Спешит к нему под чёрное крыло
Стремительная белая мадонна.
Слёзы льёт горючие — ценное горючее —
И всегда надеется втайне,
Что, быть может, в Африку не уйдёт по графику
Этот недогадливый лайнер.
Ах, если б ему в голову взбрело,
Что в каждый порт уже давно влюблённо
Прийти к нему под чёрное крыло
Опаздывает белая мадонна.
Кораблям и поздняя не к лицу коррозия,
Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыл,
И подтёки синие возле ватерлинии,
И когда на смокинге левый борт подгнил.
Горевал без памяти, стоя в тихой заводи,
Гол и раздосадован крайне —
Ржавый и взъерошенный и командой брошенный
В гордом одиночестве лайнер.
А ей невероятно повезло —
Под танго музыкального салона
Пришла к нему под чёрное крыло
И встала рядом белая мадонна.
ЛОШАДЕЙ ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ В МАШИНЫ ЗАЖАТЫ
Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты,
И хрипят табуны, стервенея внизу.
На глазах от натуги худеют канаты.
Из себя на причал выжимая слезу.
И команды короткие, злые
Быстрый ветер уносит во тьму:
«Кранцы за борт!», «Отдать носовые
И буксир!», «Подработать корму!»
Капитан, чуть улыбаясь —
Всё, мол, верно, молодцы —
От земли освобождаясь,
Приказал рубить концы.
Только снова назад обращаются взоры,
Цепко держит земля, всё и так и не так.
Почему слишком долго не сходятся створы,
Почему слишком часто моргает маяк?
Всё в порядке, конец всем вопросам,
Кроме вахтенных, всем отдыхать!
Но пустуют каюты — матросам
К той свободе ещё привыкать.
Капитан, чуть улыбаясь,
Бросил тихо: «Молодцы!»
От земли освобождаясь,
Нелегко рубить концы.
Переход двадцать дней, рассыхаются шлюпки,
Нынче утром последний отстал альбатрос.
Хоть бы шторм, или лучше, чтоб в радиорубке
Обалдевший радист принял чей-нибудь «СОС».
Так и есть, трое месяц в корыте,
Яхту вдребезги кит разобрал.
Да за что вы нас благодарите?
Вам спасибо за этот аврал.
Капитан, чуть улыбаясь,
Бросил тихо: «Молодцы!»
Тем, кто с жизнью расставаясь,
Не хотел рубить концы.
И опять будут Фиджи и порт Кюрасао,
И ещё чёрта в ступе и Бог знает что,
И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун —
Всё, куда я ногой не ступал, но зато
Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою.
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.
Скажет мастер, улыбаясь
Мне и песне: «Молодцы!»
Так, на суше оставаясь,
Я везде креплю концы.
И опять продвигается, словно на ринге,
По воде осторожная тень корабля.
В напряженье матросы, ослабленный шпрингер,
Руль полборта налево — ив прошлом земля.
ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ
Был шторм, канаты рвали кожу с рук,
И якорная цепь визжала чёртом.
Пел ветер песню дьявола, и вдруг
Раздался голос: — Человек за бортом!
И сразу: — Полный назад! Стоп машина!
На воду шлюпки, помочь!
Вытащить сукина сына,
Или там, сукину дочь.
Я пожалел, что обречён шагать
По суше, значит, мне не ждать подмоги,
Никто меня не бросится спасать
И не объявит шлюпочной тревоги.
А скажет: — Полный вперёд! Ветер в спину,
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.