Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - [45]

Хоть знатен он, как я слыхал нередко,

⁸⁶⁰ И славится отвагой повсеместно.

Тебе я не хочу позорной смерти.

Коль ты согласен — говори скорее,

А не согласен — погибай в мученьях».

А граф: «Наглец, срази тебя предвечный!

⁸⁶⁵ Теперь ты для меня еще презренней:

Зря не грозится тот, кто смел на деле».

Граф на коня вскочил одним движеньем —

Не взялся за седло, не тронул стремя,

Четырехпольный щит надел на шею,

⁸⁷⁰ Рукою  правой меч сжимает гневно

И со значком копье вздымает левой.

Врага окинул гордым взглядом нехрисгь,

Но сам себе признался откровенно:

«Свидетель Магомет, кому я предан,

⁸⁷⁵ Отваги в этом человеке бездна».

Когда б услышал граф такие речи

Да пожелал пойти на примиренье,

Легко он схватки избежать сумел бы.

XXIV

«Скажи, француз, — спросил Корсольт ужасный, —

⁸⁸⁰ Ради того, в чью честь готов сражаться:

Ты Рим своею вотчиной считаешь?»

Промолвил граф Гильом: «Скажу по правде.

Я конно и оружно буду драться

Лишь ради бога, коего мы чада.

⁸⁸⁵ Не мне, а Карлу город сей подвластен

С Калабрией, Тосканой и Романьей.

Там Петр святой на троне восседает,

Его местоблюститель папа правит».

Эмир в ответ: «Не в меру ты запальчив:

⁸⁹⁰ Сражаться за чужое достоянье

Не станет ввек тот, у кого есть разум.

Но все ж тебе я льготу предоставлю.

Нагни копье, наставь его как надо

И бей мне в щит — не шелохнусь я даже:

⁸⁹⁵ Охота мне взглянуть, сколь ты отважен

И сколь сильны твои удары, карлик».

Подумал граф: «Я глуп, коль медлить стану»,—

Отъехал на арпан, чтоб разогнаться,

Помчался по холму, что крут изрядно,

⁹⁰⁰ Нагнул копье и на врага наставил,

Но с места тот не сдвинулся упрямо.

Сказал Христов наместник: «Будет схватка.

Костьми в ней правый иль неправый ляжет.

Пусть молятся творцу все люди наши,

⁹⁰⁵ Чтоб жив Железная Рука остался

И невредим вернулся в Рим богатый».

Бой начинать решил Гильом бесстрашный —

Он будет глуп, коль дольше медлить станет,

Поводья бросил, вскачь коня пускает,

⁹¹⁰ Копье склоняет со значком атласным,

В щит турка золотой вонзает с маху.

Посыпались с навершья чернь и краска,

Щит лопнул, вслед за ним броня двойная,

А вслед за той кольчужная рубаха.

⁹¹⁵ Копье вонзилось в тело басурмана,

Да так, что наконечник вышел сзади —

Хоть вешай плащ, коль оказался рядом.

Гильом свершил и потрудней деянье:

Копье из тела вытащил обратно.

⁹²⁰ Но не моргнул и тут язычник глазом,

А лишь себе в душе признался тайно:

«Ручаюсь Магометом, чей слуга я,

Тот не умен, кто станет насмехаться

В бою над этим человечком малым.

⁹²⁵ Когда друг другу нынче мы предстали,

Я заключил, что мне он не опасен,

Его безумцем посчитал напрасно

И даже льготу дал ему, тщеславясь,

А так меня, как он, никто не ранил».

⁹³⁰ Эмир боится потерять сознанье.

Меж тем Гильом опять в атаку скачет.

XXV

Железная Рука могуч и лих.

Копье он в тело недругу всадил,

Потом извлек движением одним,

⁹³⁵ Порвал врагу ремень, что держит щит,

И щит слетел у нехристя с руки,

А графу громко закричал весь Рим:

«Гильом, господь с тобой! Смелей руби!

Апостол Петр, героя не покинь!»

⁹⁴⁰ Услышал смелый рыцарь этот крик,

Коня пришпорил, вскачь его пустил,

Нагнул копье так, что значок отвис,

Язычника ударил со спины.

Прорезал наконечник швы брони,

⁹⁴⁵ Как ржавый гвоздь, кольчугу разрубил,

Проник сквозь тело до грудной кости,

Наружу вышел посреди груди.

Такой удар любого бы сразил,

Но даже глазом не моргнул эмир,

⁹⁵⁰ Лишь поднял дрот, висевший у луки,

И молниею тот взметнулся ввысь,

И в графа грянул с треском громовым.

Тут оробел Гильом и приуныл.

Удар ему пришелся меж ключиц,

⁹⁵⁵ Но тела не задел — господь велик!

Граф молвил: «Да не даст меня сгубить

Бог, что святого Лота[274] сотворил!»

XXVI

Приходится  эмиру нелегко.

Копье пронзило грудь ему насквозь.

⁹⁶⁰ Он кровью обагрен до самых шпор

И молвит так, чтоб не слыхал никто:

«Свидетель Магомет, мой бог благой,

Впервые я терплю такой урон.

К тому ж меня считает враг глупцом —

⁹⁶⁵ Зря дал ему я льготу наперед».

Взял новый дрот эмир из тороков,

Метнул оружье с силою такой,

Что понеслось быстрей орла оно.

В испуге рыцарь отклонился вбок,

⁹⁷⁰ Однако дрот прошел сквозь щит со львом,

Со свистом распорол на графе бронь

И хоть Гильому не поранил плоть,

Но на два локтя врезался в песок.

Увидел это граф, поник челом,

⁹⁷⁵ К небесному отцу воззвал с мольбой:

«О господи, кем мир наш сотворен.

Кто утвердил на мраморе его,

Кто сушу окружил пучиной вод!

Адам из персти вылеплен тобой,[275]

⁹⁸⁰ На свет ты матерь Еву произвел,

Обоих поместил в раю земном,

Им повелел вкушать от всех плодов,

Лишь яблока не трогать ни за что.

Они ж его отведали тайком

⁹⁸⁵ И грех жестоко искупили свой:

Ты вверг их в ад, в бездонный Баратрон,[276]

Где воет Вельзевул, Нерон ревет.[277]

На пасху, в светлый праздник, ясным днем

Осленка ты нашел и сел в седло.

⁹⁹⁰ Бежали дети за тобой толпой.

На пасху шел вслед за твоим ослом

Причетников и лиц духовных сонм.

Тебе дал Симон-прокаженный кров.

К нему проникла Магдалина в дом,

⁹⁹⁵ Смиренно у твоих простерлась ног

И зарыдала, воскорбев душой,

Но поднял ты и обласкал ее,

И ей простил все вины до одной.

Ты предан был Иудой-подлецом:

¹⁰⁰⁰ Взял три десятка сребреников он

И на тебя донес, себе во зло.[278]

Евреями ты на кресте казнен:

Они сочли, что ты злодей и вор,

Не ждали воскресенья твоего,