Песнь молодости - [5]

Шрифт
Интервал

Наступили каникулы. Дао-цзин ничего не оставалось, как, похоронив свои сокровенные мечты, скрепя сердце собраться и ехать домой. Самым большим желанием ее было поступить в университет. Но надежд на это мало: разве мачеха смягчится когда-нибудь? Дао-цзин одолевали сомнения: следует ей возвращаться или нет?

Кроме художественной литературы, девушка увлекалась музыкой. Поэтому, собираясь домой, она взяла с собой целый оркестр музыкальных инструментов: свирель, флейту, кларнет, юэцин[10], эрху[11], для чего ей даже пришлось нанять рикшу, и свой самый любимый инструмент — губную гармошку, которую сунула в карман.

Куда бы Дао-цзин ни ехала, она всегда брала с собой музыкальные инструменты. Из-за этого одноклассницы дали ей два прозвища: «Отшельница со свирелью» и «Музыкальная лавка». Первое было ласкательным, а второе употреблялось в минуты ссор. После уроков Дао-цзин частенько в одиночестве музицировала. И все, кто наблюдал ее в такие минуты, изумлялись восторженному блеску, неожиданно появлявшемуся в прекрасных и печальных глазах девочки.

Но так было полгода назад. С тех пор в жизни Дао-цзин произошли большие перемены. Она почти совсем перестала заниматься музыкой. Подруги со смехом осведомлялись:

— Ну, «Отшельница со свирелью», почему не открываешь свою «Музыкальную лавку»?

Улыбаясь, Дао-цзин с грустью смотрела на них и ничего не отвечала.

* * *

Тележка рикши, трясясь и подпрыгивая, медленно двигалась по неровной дороге.

На сердце Дао-цзин было тяжело. Она вспомнила, как жестоко обошлась с ней мачеха. В ушах девушки до сих пор звучал ее голос: «Собачье отродье! Для чего тебя растила старуха мать? Неблагодарная! Как тебе не стыдно? Ты совсем не слушаешь, что тебе говорят. Убирайся из моего дома!..» Дао-цзин бросило в дрожь. Словно боясь, что ее ограбят, она с силой прижала к себе свирель.

Когда Дао-цзин вошла в дом, она встретила совсем неожиданный прием. Мачеха играла с гостями в мацзян[12]. Увидев Дао-цзин, она ласково поздоровалась с ней и, улыбаясь, сказала:

— Барышня, доченька моя хорошая! Вернулась! Сегодня так жарко! А у нас гости, и все хвалят тебя за прилежание!

«Неужели мачеха раздумала выдавать меня замуж? — размышляла Дао-цзин. — Может быть, она даже даст денег на дальнейшую учебу?»

Дао-цзин всегда считала, что учеба превыше всего, а все остальное — мелочи жизни.

«Это было бы счастье — поступить в университет или в пединститут», — подумала она и поклонилась гостям мачехи, хотя обычно не выносила их: они только и знали, что играли да курили. Но на этот раз она как будто даже обрадовалась им. Остановившись подле игрального столика, Дао-цзин застенчиво улыбнулась.

— Это господин Ху, начальник управления, — мачеха указала на худощавого мужчину с желтым лицом, одетого в европейский костюм и сидевшего на почетном месте. — А это моя дочь Дао-цзин.

Подобострастно устремив на гостя заплывшие жиром глазки, мачеха произнесла последние слова тоном купца, расхваливающего свой товар. От этого Дао-цзин стало не по себе. Не дожидаясь похвал, она резко повернулась и ушла во внутренние комнаты.

Поселившись в доме мачехи, Дао-цзин начала сдавать экзамены в педагогический институт. Хорошие оценки доставляли ей радость. Но мысли о предстоящем замужестве, постоянный, не утихающий до глубокой ночи стук костей, пошлая болтовня флиртующих мужчин и женщин, несмолкаемые пьяные песни и раздраженные возгласы проигравших действовали на нее угнетающе.

«До чего опустилась мачеха после разорения и бегства отца!» Дао-цзин видела, как Сюй Фэн-ин, уже пожилая женщина, целыми днями переодевалась, меняя одно крикливое платье на другое, и, не стесняясь дочери, кокетничала с мужчинами. Все это было неприятно, противно.

Прошло полмесяца. Наступил день, когда мачеха была в особенно хорошем настроении. Она даже взяла Дао-цзин с собой в магазин, где купила ей платье из белого зефира и белые парусиновые туфли.

Мачеха хотела, чтобы Дао-цзин обязательно еще купила себе на платье что-нибудь нарядное, но та отказалась: летом девушка всегда носила лишь короткий белый халат, белые чулки и белые туфли — и ничего больше. Мачеха уступила. Вечером она приготовила для Дао-цзин ее самые любимые блюда. После ужина Сюй Фэн-ин со своим младшим сыном уселась рядом с Дао-цзин и завела обычный пустой разговор, перескакивая с одной темы на другую. Неожиданно она сказала:

— Дао-цзин, твой отец, старый негодяй, сбежал, и ни слуху, ни духу от него. Земли у нас больше нет. Я с вами одна. Твой брат мал, а сама ты еще не закончила учебу… На что мы будем жить дальше? — При этих словах мачеха вытерла слезы.

Дао-цзин сидела с опущенной головой.

Сразу же, без перехода, мачеха начала почему-то успокаивать ее:

— Доченька, ты не убивайся. Слушай, что тебе говорит мать, и ручаюсь, что все мы будем сыты и одеты, а ты сможешь продолжать учиться.

Дао-цзин молчала…

После минутного раздумья мачеха чуть улыбнулась, нервно покусывая ногти.

— Доченька, скажи откровенно, за кого ты все-таки хотела бы выйти замуж?

Дао-цзин продолжала молчать.

— Говори, я ведь тебя спрашиваю!

— Мама, я никогда не задумывалась над этим. Разве ты не хочешь, чтобы я училась дальше? Умоляю тебя, не говори мне больше о замужестве!


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.