Пёсинус, Котинус, Птангенс: Озадаченная история. Город бумажных чудес: Изобретательная история - [4]
– Ой, пап! – Когда Витя окончательно проснулся, то чуть не подавился тостом. – Ты что, решил отрастить бороду?
Мама с Максом тоже застыли с ложками в руках и уставились на щетинистого папу Рому.
Сам папа почесал подбородок и удивился не меньше:
– Ничего себе! А побриться-то я уже не успеваю.
– Непорядок, – со вздохом сказала мама Эля. – Во всём непорядок. Если бы не телефоны, мы бы вообще проспали. Так что слава прогрессу!
После завтрака родители стали собираться на работу, а Макс – в спортивную секцию. Только Вите можно было не торопиться: до выхода из дома оставался почти час.
Он неспешно допил чай, выдавил джем из тюбика прямо в рот и тут вспомнил.
Хвосты!
Витя выскочил из-за стола и пулей полетел к себе. Комната пустовала. Ни звуков, ни запахов. Может, всё это ему приснилось?
Но блюдце возле шкафа оказалось пустым, а от сухарей под занавеской остались лишь крошки.
Значит, не сон. Витя сделал глубокий вдох и собрался заглянуть под кровать, но тут простуженно прохрипел дверной звонок.
– Костя? – послышался удивлённый голос мамы. – Что-то ты сегодня рано. У вас тоже часы сломались?
– Нет, Элиса Андреевна, – прозвучал серьёзный ответ. – Витя сам попросил прийти пораньше. Наверное, из-за поделки: мы к уроку труда готовим.
– Ну хорошо, проходи. Только Витюша ещё в пижаме!
Витя проявил чудеса ловкости и переоделся за миг до того, как Костя переступил порог его комнаты.
Костя Кудрявцев был его одноклассником и лучшим другом. Он жил двумя этажами выше и обычно заходил перед школой: вдвоём шагать гораздо веселей. И если Витя считал себя первооткрывателем, то Костя – учёным. Правда, он ещё не решил, в какой именно области, так что хватался за всё сразу. На прошлой неделе он мог увлекаться историей Древнего мира, на этой – химическими опытами, а на следующей – роботами-трансформерами. Костя даже выглядел как юный профессор: носил очки, хоть мог обходиться без них, и аккуратно зачёсывал волосы назад.
Обычно это Костя удивлял друга всякими штуками и рассказами, но на этот раз всё случилось наоборот.
Витя затащил его в комнату и прижал палец к губам.
– Ты чего? – испугался Костя.
– Тсс! Дождёмся, пока все уйдут.
Входная дверь хлопнула трижды. В первый раз со словами «Всем пока!», во второй – «Витюш, не забудь йогурт» и в третий – «Ну бывай, малой, вечером уши надеру». Наконец всё стихло.
– Ну-у? – многозначительно спросил Костя.
Витя кратко пересказал вчерашнюю историю.
– Попугай? – переспросил Костя с явным недоверием. – Здесь, в комнате? А ещё кот и какой-то мохнатый свин?
– Ну да, – подтвердил Витя и отдёрнул занавеску.
За ней никого не оказалось.
– Ты случайно не бредишь? Температуры нет?
– Да нет же, говорю тебе! Я видел их вчера, вот этими глазами!
– Тогда тебе тоже нужно заказать очки!
Костя был рассержен, ведь ему пришлось встать на час раньше. И что же, такая жертва ради нелепых фантазий?
– Не веришь? – возмутился Витя и тряхнул лохматой головой. – Тогда я докажу. Не знаю насчёт попугаев, а вот коты и прочие должны на что-то отзываться. Кис-кис-кис! Ко мне! Место, голос! Ап… ап…
Витя хотел сказать «апорт», но ему в нос вдруг залетела шерстинка, и он расчихался:
– Апчхи!.. Апчхи!.. Апчхикс!
«Икс! Икс! Икс!» – эхом разнеслось по комнате.
Под кроватью кто-то зашевелился. В шкафу – зашуршал. А за карнизом – захлопал крыльями.
– Ой-ёй, – только и сказал Костя.
Вите тоже стало не по себе, но он не подал виду. Первооткрыватель не должен бояться своих открытий!
Из-за занавески вылетела уже знакомая птица и снова села на люстру.
– Ого! – Костя так и застыл на месте.
Птица окинула его оценивающим взглядом и произнесла:
– М-да.
– Похоже, попугай от тебя не в восторге, – хихикнул Витя.
– Это не попугай, а какая-то птица семейства чистиковых. Вроде топорка или тупика. Я смотрел о них передачу, когда собирался стать орнитологом.
В ту же минуту из шкафа выпали вещи. С полки спрыгнула рыжая кошка с острой треугольной мордой, большими ушами с кисточками на концах и ярко-красным носом. Она посмотрела на мальчиков, как на чужаков, что-то забывших в её доме. Потом потянулась и с удовольствием зевнула.
– Да это же чистокровный ориентал, – восторженно затараторил Костя. – Между прочим, родственник сиамских кошек. Я смотрел фотографии, когда хотел стать фелинологом.
И наконец из-под кровати показалась узкая морда. Сначала Витя с Костей подумали, что там прячется лиса. Но оттуда вынырнула собака! С длинной светлой шерстью, обвислыми ушами и носом, который словно обмакнули в красную краску. Сбоку она выглядела довольно длинной, а вот спереди – плоской, как доска.
– Ничего себе! Борзая! – чуть не захлопал в ладоши Костя. – Да ещё и афганская. Охотничья порода! Я читал о них в книге, когда мечтал стать кинологом.
– Кино снимать? – уточнил Витя.
– Нет, дремучий ты человек! Кинолог – учёный по собакам. Как фелинолог – по кошкам. А орнитолог – по птицам. Чего тут непонятного?
В какой-нибудь другой раз Витя бы обиделся. Костя иногда слишком задирался со своими умными словечками. Но сейчас было не до этого.
– И чьи же они? – помолчав, спросил Костя.
– Не знаю, – пожал плечами Витя. – Может, ничьи.
