Пещера невольницы-колдуньи - [24]

И первым в длинном перечне опасностей был «владыка Рахман», все время неотрывно следивший за тем, как девушка передавала гепарда царю, как учила управлять зверем.

Эриния низко склонила голову, но прежде успела заметить угрозу в темных глазах Рахмана. Что-то было не так, но пока она не поймет, в чем дело, она будет молчать. В Египте было неспокойно, и одного слова против столь могущественного вельможи, как владыка Рахман, могло стать довольно, чтобы навлечь на себя смертельную опасность.

Сначала нужно обсудить это дело с Урией — уж он-то знает, что ей посоветовать. Прежде чем с поклоном удалиться, девушка еще раз заглянула в глаза Рахмана, надеясь, что ошиблась. Но взгляд его темных глаз вновь обжег ее, и она поняла, как он опасен.

Эриния поспешно отступала назад, торопясь покинуть тронный зал. Когда она стремительно шла вдоль длинного мраморного коридора, сердце ее билось так сильно, что она чувствовала, как кровь стучит в висках. Два стражника стояли возле двойной двери прямо перед ней, и она видела, как отражается солнце в черном мраморе пола. Если бы только она сумела выбраться наружу, возможно, ей удалось бы перевести дух.

— Остановись, госпожа Эриния! Мне нужно поговорить с тобой.

С ужасом узнала она голос владыки Рахмана и поняла, что он шел за ней следом. Внутренний голос предупреждал — будь осторожна. Было только два способа избежать нежелательной встречи: подойти к двум стражам у двери и попросить одного из них немедленно отвести ее к царю или быстро убежать.

Она не воспользовалась ни одним из них — просто повернулась к преследователю лицом и сказала:

— Я слушаю тебя.

Рахман слегка кивнул стражам, отдавшим ему честь, и небрежно взял Эринию за руку, но сжал ее крепко.

— Я хотел бы поговорить с тобой наедине.

Эриния хотела вырвать у него свою руку и поспешить наружу, чтобы отыскать Урию, но вместо этого подняла голову и смело встретила его взгляд. Всмотревшись в его карие глаза, она заметила, что они испещрены золотистыми крапинками.

— Мне нужно… спешить, иначе мой слуга начнет обо мне беспокоиться.

Губы Рахмана тронула слабая улыбка.

— Хозяйку волнуют чувства ее слуги — опасные воззрения, если дать им укорениться и распространиться по всему Египту, — насмешливо сказал он, но выражение его лица сразу же стало серьезным. Он крепче сжал ее руку, так что ей стало больно. — Я настаиваю на том, чтобы поговорить с тобой.

Эринии не оставалось ничего иного — девушка позволила ему отвести себя назад по коридору в одну из пустующих комнат. Рахман не отпускал ее руки, пока не убедился, что никто не сможет подслушать их разговор.

— Эриния! Я заметил твое… замешательство, когда ты увидела меня сегодня возле царя.

Девушка с вызовом посмотрела на него, испытывая в этот момент скорее гнев, чем страх.

— Но я не смутилась, когда увидела тебя на корабле ромеев в одежде ромейского военачальника! — выпалила она в ответ.

Он притянул ее к себе, и девушка поняла, что ей грозит серьезная опасность.

— Ты должна забыть, что видела меня прежде, — настойчиво потребовал Рахман тихим голосом, в котором ясно слышалась угроза. — Тебе понятно?

— Мне понятно, что ты хочешь убедить царя в том, будто ты ему друг!

— Ты ступаешь на опасную почву! — предостерег он.

— А ты ступил на путь предательства!

Он слегка встряхнул ее.

— Я не предатель!

— И тем не менее хочешь заставить меня забыть, что я видела тебя в тот день на палубе «Белого коршуна».

— Боги свидетели, что я не сумел забыть тебя!

Рахман прижал ее к себе, и она ощутила твердые мышцы под одеждой. Она прикрыла глаза, когда он приподнял ей подбородок и взглянул в лицо. Затем он склонил к ней голову и прошептал:

— Ты вспоминала обо мне?

Эриния почувствовала его дыхание на своих губах, и у нее подогнулись колени, но уже не от страха. Ей хотелось очутиться в его объятиях и еще раз ощутить, как его губы соединяются с ее губами. Но этому человеку нельзя доверять: само его существование было угрозой для нее и ее жизни. Отшатнувшись, она покачала головой:

— Как бы я могла забыть тебя, если ты уверяешь, что до сегодняшнего дня никогда тебя не видела?

Хотел бы он так говорить о ней! Рахману трудно было сосредоточиться на делах, когда всеми его мыслями владела юная красавица, встретившаяся по пути в Александрию. Она была храброй и, боги свидетели, страшно упрямой, но в то же время и необыкновенно волнующей, и непредсказуемой, как экзотические дикие кошки, которых она дрессировала. Он увидел вспышку гнева в ее зеленых глазах и задумался, какой оттенок приобретут эти глаза, когда потемнеют от страсти. У нее было гибкое сильное тело, и его не оставляла в покое мысль: какая красота скрыта под ее одеждой? И все же она представляла для него угрозу — он все еще не решил, как с ней поступить. Девушка, пожалуй, может его выдать. Если она не рассказала сегодня царю все, что о нем знает, то только потому, что его присутствие в тронном зале застало ее врасплох.

Эриния все еще не могла унять дрожь. В лице Рахмана она приобрела могущественного врага — он без колебаний может лишить ее жизни, стоит ему только подумать, что она опасна. Она вспомнила его предостережение — он уже видел в ней врага.