Пес войны - [11]

— Те, кого это не устраивает, могут уходить прямо сейчас, — добавил он. — Предлагаю это в первый и последний раз. Те же, кто решит остаться, запомните, и передайте тем, кто придёт позже: отныне попытка покинуть лагерь без разрешения будет наказываться. Вы не разбойники, вы бойцы, давшие клятву сражаться с Коэной до конца. Вы сделали свой выбор, когда пришли сюда, и теперь у нас всех только один путь — победить либо погибнуть.

Люди запереглядывались, но не ушел никто, даже наказанный. Гирхарт, впрочем, и не боялся, что его отряд разбежится. Идти им особо было некуда, разве что искать другую разбойничью шайку, в которую ещё неизвестно, примут ли, или пробираться за пределы Империи, рискуя быть схваченными по дороге. А здесь они уже пристроены, только вот дисциплина… С этим еще придется повозиться.

Съестные припасы пошли в общий котёл, из прочей добычи тоже выделили часть на нужды всего отряда, а остальное разделили поровну между всеми, не делая разницы между стариками и новенькими. Идея принадлежала Таскиру, но Гирхарт ее весьма одобрил: слух о такой справедливости должен был привлечь к ним новых добровольцев. Свою долю Гирхарт тоже отдал на нужды отряда, за исключением золотой цепочки, которую подарил Фрине.

Оказавшись на свободе, да ещё на положении подруги вождя, Фрина прямо-таки расцвела. Как жрица и пророчица, она и в поместье Сарнана пользовалась среди рабов большим уважением, здесь же ей и вовсе смотрели в рот, и Фрина обладала не меньшим, если не большим авторитетом, чем оба предводителя. К счастью, у неё хватало ума не вмешиваться в распоряжения Гирхарта, но зато она не уставала повторять всем, кто хотел её слушать, что он избран могущественными богами, что ему будет дана великая сила и великая слава, и тем, кто пойдёт за ним, тоже достанется и слава, и власть, и богатство. Нашлись среди бойцов и такие, кто утверждал, что уже был свидетелем сбывшихся предсказаний Фрины, и люди теперь свято верили каждому ее слову. Гирхарта подобное легковерие слегка смешило, слегка раздражало, но оно было ему на руку, поэтому он помалкивал. Не стал он возражать и тогда, когда Таскир предложил Фрине вопросить богов об исходе их первого крупного дела, дабы вселить в бойцов уверенность в успехе. Самому Гирхарту это казалось лишним — тоже мне, «крупное дело», — но он не стал спорить и послушно занял свое место у самодельного алтаря. Фрина погадала по пламени и полету птиц и вполне закономерно предсказала полный успех.

— Знаешь, что самое обидное? — чуть позже сказала она Гирхарту. — Что всё это — не более чем пускание пыли в глаза. Может, у других и получаются предсказания по заказу, но мой Бог позволяет мне Видеть, когда это нужно Ему, а не когда я Его об этом прошу.

Гирхарт кивнул. Ему нравилась смелая откровенность этой женщины, нравилась и она сама, хотя назвать их отношения любовью было бы преувеличением. Фрина была нужна Гирхарту из-за её славы пророчицы, как нужно было всё, что могло бы заставить людей сплотиться вокруг него. Он тоже был ей нужен — любой женщине нужен мужчина, способный обеспечить ей твердое положение. Их отношения с самого начала носили характер сделки, и это вполне устраивало обоих.

Они сошлись примерно через полгода после того, как Гирхарт попал в поместье Сарнана. Тогда был ясный солнечный день, тёплый, но не жаркий. Подошло время обеда, из кухни вынесли котел с кашей. Гирхарт, окапывавший деревья во фруктовом саду, оставил лопату и направился вместе с остальными работниками к раздававшим еду женщинам.

Тогда, в первый вечер в рабском бараке, верзила с бичом — теперь Гирхарт знал, что его зовут Налак, — не солгал. Им и впрямь повезло с хозяином. И сам Сарнан, и его братец-управляющий даже с полевыми рабами обращались вполне пристойно. Их не заковывали в цепи ни во время работы, ни даже на ночь, сытно кормили, наказывали лишь за действительные провинности и наказания предпочитали назначать довольно мягкие, обычно заменяя порку колодками, да и то ненадолго. Кроме того, им не запрещали общаться с женщинами, разумеется, не с самыми молодыми и красивыми, и даже образовывать более или менее постоянные пары. Пожалуй, в поместье его сестры порядки были пожёстче — впрочем, Гирхарта это не слишком интересовало.

Подойдя к ожидающим обеда рабам, Гирхарт с наслаждением потянулся, разминая натруженные мускулы, но тут почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Эту рабыню он прежде не видел или скорее не обращал на неё внимания. Женщина внимательно, даже изучающее смотрела на него своими тёмными глазами и, встретив его взгляд, улыбнулась.

— Здравствуй, — сказала она. — Ты меня не помнишь?

Гирхарт качнул головой.

— Нас с тобой вместе купили, — пояснила женщина. — Вспомнил теперь?

— Нет, — в том состоянии, в котором он тогда пребывал, ему было не до женщин. Он вообще с трудом мог вспомнить хоть что-то между объявлением приговора и прибытием в поместье.

— Ну, не важно, — рабыня мотнула головой, словно отгоняя докучливую мошку. — Хочешь, я приду к тебе сегодня?

Она была статной, полногрудой, лишь немногим старше него самого и, без сомнения, достаточно привлекательной, чтобы греть постель кому-нибудь повыше полевого раба. Похоже, его мнение разделял и подошедший к ним Налак.