Пес, который взломал дверь - [38]

— Я не поверила, но…

Внезапно Джек стал совершенно серьезен:

— Позволь мне показать тебе кое-что. Каприза, слезай.

Собака спрыгнула на пол. Джек встал, подошел к застекленной полке, взял с нее конверт с фотографиями и вернулся обратно к столу.

— Роз была отвратительным фотографом, — сказал он. — Какую фотографию ни возьми, обязательно у кого-нибудь из головы будет торчать дерево, или у всех окажутся закрыты глаза, либо вообще все будет не в фокусе. Но тем не менее взгляни на эту фотографию.

Единственным четким образом на ней был норвежский клен, растущий между домами Джека и Джонсонов. Справа от дерева и слегка вдалеке от него, во дворе Джонсонов, просматривались человек и собака, но их изображения были слишком размыты. Мужчина, блондин, получился на карточке еще более расплывчатым, чем собака, вероятнее всего, оттого, что он двигался во время съемки. На вид собака была овчаркой, но какой именно, я затруднялась сказать. Мужчина мог оказаться одним из тех парней, с которыми я уже успела познакомиться. Казалось, он бьет собаку каким-то предметом, возможно бейсбольной битой, но даже об этом нельзя было говорить с уверенностью.

— Этот снимок сделала Роз, — сказала я. — Она сказала тебе, кто на нем? И что там за собака?

Джек покачал головой:

— И словом не обмолвилась.

— Почему?

— Этих «почему» у меня в голове предостаточно, — сказал он и, подзывая Капризу, похлопал себя по ноге. Собачка подбежала и устроилась у него на коленях. — Хорошая девочка.

Затем он решил сменить тему:

— Хочешь узнать кое-что о хорошем браке? Я открою тебе один секрет. Хочешь найти хорошего мужа, ищи кого-нибудь, с кем можно как следует поспорить. О религии, о политике, о чем угодно. Что бы ни случилось, Холли, если хочешь остаться замужем, никогда не вступай в брак со своим двойником. Необходимо согласиться с несогласием. Может, это никому не понравится и никому будет не понять, почему ты так поступила, но об этом не беспокойся. Главное, чтобы ты сама все понимала.

Я не была уверена, что поняла его мысль, но тем не менее утвердительно кивнула головой.

— Так вот, что касается неприятностей — того, чтобы их причинять или на них нарываться — мы с Роз не всегда смотрели на это одинаково. Я хотел мира. Я и сейчас его хочу.

— С Джонсонами?

— Да, с Джонсонами. И что же происходит сейчас? Вот это мой дом. — Он махнул рукой в сторону соседского дома. — А вон их дом. Я хочу сказать, что мы живем друг у друга под боком. Мы сосуществуем.

— Когда Роз сделала этот снимок, она проявила его и ничего тебе не сказала?

Он покачал головой:

— Но она заводила об этом речь… Помнишь тот случай? Она внимательно следила за ним.

— Ты говоришь о том мужчине, которого признали виноватым?

Джек снова кивнул. В Массачусетсе это дело было известно едва ли не всем. То ли прошлой зимой, то ли в начале весны одного парня признали виновным и посадили в тюрьму, и все потому, что его милейший заботливый сосед не стал выбегать с воплями из дома, когда парень бил доской свою собаку, а вместо этого прилежно сфотографировал все происходящее. Фотографии сыграли решающую роль при вынесении приговора.

— Значит, — сказала я, — она знала, что фотографии пригодятся, что если она все заснимет, то сможет уличить его. По этой фотографии судить, конечно, сложно, но с какой еще стати ей делать такой снимок? Она увидела, как кто-то бьет собаку, и вспомнила про это судебное дело. Взяла камеру и щелкнула. Это единственная фотография? Больше нет?

— Она была отвратительным фотографом, — с обожанием в голосе сказал Джек.

— Да уж.

Не согласиться с этим было невозможно. Я едва не спросила Джека, не приглядывал ли он за домом и двором Джонсонов, но вовремя остановилась. Его беспокоило другое.

— Одного этого недостаточно. Интересно, стала ли она… На соревнованиях не так давно — Роз принимала в них участие — был младший из Джонсонов, Дейл. Он пришел туда с собакой и стал бить ее прямо на глазах у всех. Сцена была не из приятных. Но… Мне кажется, это не… Он по-прежнему ведет себя таким образом?

Взгляд Джека говорил о том, что я слишком долго вникала в суть дела.

— Ты меня спрашиваешь об этом? Это я тебя спрашиваю.

— Ты не замечал?…

— Нет, не замечал. Я хочу мира, но не мира, полученного любой ценой. Роз это понимала. У нее от меня секретов не было. Она выжидала. И что же теперь?… Ты видела этих собак?

— Собаку Вилли я видела совсем мельком, чаще всего на расстоянии. Он дрессирует ее с нами, но я с ним не в одной группе. Не берусь утверждать, но по Райтусу не скажешь, что с ним жестоко обращаются. Такое обычно видно. Скажем, если махнуть рукой в сторону собаки, то она отпрянет, станет юлить или съежится от страха.

Я махнула рукой в сторону Капризы, которая радостно восседала на коленях у Джека. Она вытянула шейку и охотно потянулась в мою сторону.

— В данном случае этого нет, — сказала я. — Сразу понятно, чего она ожидает. Руки для нее значат ласку, еду, наслаждение. Если с собакой жестоко обращаются, то противоположная реакция налицо. Увидев ноги, она ожидает пинка. Но это не всегда так очевидно. И все эти древние истории о лояльности к жестоким хозяевам по большому счету являются правдой. Можно предположить, что собаки ненавидят таких хозяев, но это не так. Мы просто склонны видеть страх. Или агрессию. Иногда это настоящая боязнь чего-то. Все зависит от места. От ситуации.