Пес и волчица - [47]

— Я рад буду помочь тебе приблизить этот день, — Эвдор повернулся и крикну своим, — давайте дары.

Двое пиратов спрыгнули в воду и вынесли на берег доспехи.

— Я взял это у римских мародеров, грабящих Элладу. Эта броня принадлежала богу, — Эвдор протянул Агрону большой круглый щит, украшенный серебряной чеканкой, изображавшей скачущего коня.

— Слевес диус мензанас аргориан, — восхищенно прошептал один из воинов Агрона.

— Одни смертные приносят богу серебряных коней, а другие, не опасаясь кары, их крадут. Стоит ли славить бога, который не может защитить свое имущество? — возразил Эвдор, — боги оставили Элладу.

— Вы, эллас, стать тертигио, бенна, — другой воин пожевал губами, вспоминая греческие слова, — стать купцы и бабы. Боги вас наказать. Вы больше не воины. Мы — воины. Наше время приходить.

— Ты хочешь испытать нас, Агрон? — с вызовом произнес Эвдор, — думаешь, видишь перед собой "бенна"?

— Я вижу мужа с бритым лицом, — сказал иллириец, — и с трудом узнаю в нем Эвдора, с которым мы вместе выпили не один рог, полный доброго вина и перерезали множество римских глоток. Что я должен думать? Зачем ты снял бороду?

— Надоело, что хлебные крошки в ней все время застревают. А ты, как я погляжу, о своей бороде печешься, в косу заплетаешь? Наверное, имеешь специальный гребешок для расчесывания? Занятие, достойное воина. Так кто же у нас "бенна"?

Агрон, разглядывавший позолоченный фригийский шлем, увенчанный жесткой щеткой гребня из конского волоса, мрачно взглянул на Эвдора. Пираты стиснули зубы, почуяв, что дерзость вождя может закончиться поножовщиной.

— Ты не изменился, Эвдор, хоть и явился с позорно голым лицом, — сказал Агрон и вдруг расхохотался.

— Ты тоже. По-прежнему нетороплив. Время не стоит на месте, Агрон. Не будешь поспешать за ним, сколько его утечет без следа, прежде чем ты назовешься "gloriosus rex"?

— О чем ты?

— Ведь ты стоишь здесь, поскольку предупрежден о нашем появлении людьми Митрофана, с которым заключил союз?

— Да.

— Что же тебя так задержало? Я устал ждать. Или спешка теперь ниже твоего царственного достоинства?

— Понтийцы... — хмыкнул Агрон, — бывают, друг Мышелов, такие союзники, с которыми и врагов никаких не надо.

Эвдор не ответил, ожидая объяснения этой загадочной фразы, но его не последовало.

— А насчет того, что ждать устал... Я не люблю, когда мне пытаются всучить кота в мешке.

— Но в итоге так и произошло! — усмехнулся Эвдор.

Агрон оторопело смотрел на него несколько секунд и захохотал так, что даже слезы брызнули из глаз.

— Кот! В Мешке!

Отсмеявшись, Молосс заявил:

— Я разрешаю твоим людям сойти на берег в этой бухте, Мышелов. Можете здесь зимовать, но в западную часть острова, к моей крепости, не суйтесь. Впрочем, тебя это не касается. Будь моим гостем. Там продолжим разговор.

— Ты позволишь мне взять с собой кое-кого из своих людей.

— Бери, — махнул рукой Агрон, повернулся и зашагал по берегу прочь, очевидно, к месту, где были оставлены лошади. Воины последовали за ним.

Пираты принялись стаскивать на берег тюки с припасами. К Эвдору подошел Аристид.

— Я смотрю, у тебя здесь отыскался друг?

— Он мне не друг, — задумчиво ответил вождь, — знакомец. В какой-то степени приятель. С моей прошлой командой, которая сгинула в Лаврийских рудниках, мы частенько бывали в этих водах. В то время я еще не назывался вождем, но уже стоял у рулевых весел. Пожалуй, мне не стоило соваться на восток. Там на нити моей судьбы образовались слишком хитрые узлы. Здесь все гораздо проще. Даже коварство варваров редко закрученностью отличается от стрелы.

— Если вы знакомы, зачем потребовался посредник Митрофан?

— Все течет, Эномай, все течет. Я слишком долго отсутствовал в этих краях, и мне только предстоит вникнуть в те дела, что тут творятся. Разведку никто не отменял.

— Ты ему доверяешь?

Эвдор посмотрел на Аристида.

— Нет. Но он ненавидит римлян, это я точно знаю.

Остров, ставший прибежищем команды Эвдора в зимние месяцы, формой походил на мурену. Ставка Агрона располагалась в ее раскрытой пасти — удобном заливе в западной части острова. Эвдору и компании Молосс великодушно позволил сойти на берег на самом кончике хвоста твари. Отсюда до Мелиты сотня стадий, а к северу, на десятикратно меньшем расстоянии маячит берег длинного и узкого полуострова Пардуа, который эллины называли Иллирийским Приапом, за его сходство с выдающимся мужским достоинством бога плодородия.

 "Меланиппу" Эвдор не стал вытаскивать на берег, имея на ее счет некоторые виды. Акат укрыли в южной оконечности Мешка, наиболее глубоко врезавшейся в тело Керкиры-мурены.

"Актеон", подставляя черные бока ветру, несущему водяную пыль, зимовал на суше. Пираты очистили его брюхо от мидий, законопатили щели в обшивке, просмолили, поменяли кое-где прогнившие доски, обновили такелаж.

Неподалеку возвели два длинных дома. Достать бревна для срубов не составило труда: в Иллирии, козы еще не вытоптали и не сожрали леса, как это случилось в Элладе. Здесь водилось много кабанов и пираты основательно запаслись мясом. Вопрос пропитания сотни человек хоть и не отпал сам собой, но острота его уменьшилась.