Пёс - [6]

Бал растянулся далеко за полночь. Когда смех стал особенно громок, а беседы фривольнее, Береника покинула залу. Ей всегда становилось грустно на праздниках и, хотя она с честью несла груз своего уродства, в такие минуты он давил на сердце непосильной тяжестью. Она могла не бояться, что кто-нибудь заметит ее отсутствие — даже брат был слишком счастлив сегодня, чтобы вспоминать о ней. Кутаясь в шаль, она поднялась на смотровую площадку башни. Холодное осеннее небо раскинулось над головой крыльями ночной птицы. Далекие звезды были так же безжалостны, как и люди внизу.

— Вы сердитесь на них, принцесса? — услышала Береника и, испуганно оглянувшись, увидела Барклая, протягивающего ей плащ, подбитый мехом. — Возьмите, вы замерзните.

Она благодарно закуталась в толстую ткань. Барклай встал рядом, опершись о парапет.

— Жизнь несправедлива! — грустно сказал он. — Все, о чем я читал, оказалось другим. Я сейчас общался с людьми и понял вдруг, что на самом деле они гораздо хуже. Они алчны, поверхностны, эгоистичны. Подобные вам и вашему брату встречаются реже жемчужин в раковинах…

— Это вы несправедливы к ним, а не жизнь, — мягко перебила принцесса. — Не ждите от людей божьего величия. Они живут своей судьбою — человеческой, простой и неказистой, а не судьбой книжных героев. Они люди, Барклай, и каждый несет свой крест. — Она, задумавшись, присела на скамейку. — Да, свой крест. Это вы поверхностны в своих суждениях, друг мой. Пока человек жив, в нем можно отыскать хотя бы крупинку добра, но это тяжкий труд!

Пока она говорила, Барклай уселся на пол, привалившись спиной к парапету, и теперь молча смотрел не нее, словно видел впервые.

— Вам очень больно? — неожиданно спросил он.

Она вздрогнула, словно от удара, губы ее гневно сжались, но он вдруг, как раньше, когда еще был дворнягой, доверчиво положил свою голову ей на колени. И в этом жесте не было ничего, кроме бесконечной нежности и преданности.

— Я никому больше не позволю обидеть вас! — прошептал он. — Никогда.

Дрожащими пальцами она коснулась его волос. И закинув бледное лицо к небу, молча вопрошала равнодушные звезды о том, что мукой рвало сейчас на части ее сердце.

***

Барклай занялся изучением воинского искусства с тем же остервенением, с каким приступал и к наукам. И если пока наследнику не нужна была его защита, то принцесса в ней нуждалась. Ее кроткое лицо, искаженное гримасой страдания той ночью, все время стояло у него перед глазами. Часто мысли о духовном сходстве с ней посещали его. Но он гнал их прочь — принцесса была человеком, а он? Кем был он?

Все чему он обучился за время, прошедшее с его превращения, делалось им вначале из желания угодить хозяину, ибо других потребностей, кроме самых простых, он не испытывал. Однако, постигая тайны природы и законы бытия, он все чаще осознавал, что делает это ради себя самого, ради того, чтобы понять, наконец, кем сделала его чья-то злая шутка? Он внимательно следил за окружающим миром, разгадывая его загадки и делая свои выводы. Очень скоро он решил, что люди не ценят своего положения и тратят время зря. Они существовали, вместо того, чтобы жить, и делали глупости, вместо того, чтобы становиться мудрее. Но сказанное Береникой о божественной искре добра, спрятанной под пластами обыденной жизни, заставило его глубоко задуматься. Он начал искать смысл существования среди окружающих его людей. Хозяин — человек, которого он бесконечно уважал — жил ради блага своей страны. Королева Дана — ради мужа и ребенка. Даже последняя поденщица во дворце жила ради того, чтобы видеть счастливые гримасы своих детей, лакомившихся сладостями, купленными ею на заработанные гроши. Все они жили ради чего-то. И пусть большинство человеческих целей не отличались величием, но они были! А вот какова цель его жизни? Что за глупость превратить безмятежное существование пса в мятущуюся человеческую душу! Где его место в Подсолнечном мире?

Мысли эти иногда становились настолько тяжелы, что он уходил к месту своего второго рождения — Зачарованному озеру, прихватив деревянную шпагу, которой пока учился фехтовать, и там давал выход ярости, изрубая на куски невидимого врага. Опустошенный, он после долго смотрел в мутные воды, словно искал на дне свою потерянную собачью оболочку.

Чем больше он узнавал, тем тяжелее ему становилось жить. Должно быть, Береника догадывалась об этом, так как с каждым днем становилась все более внимательной к нему. Закаленная душевными терзаниями с детства, пережившая несколько кризисов своей изуродованной личности, она рано научилась справляться с ними. Он же пока был беззащитен.

Много гуляя и разговаривая с Барклаем, она и не замечала, как давно следят за ней холодные и расчетливые глаза. Роктор — молодой вельможа, вынашивал свои планы относительно безобразной сестры короля и не мог допустить, чтобы ему помешали. Подававший когда-то большие надежды, он и пальцем не пошевелил, чтобы они превратились в реальность. Однако блестящее воспитание, богатство и офицерские погоны, купленные родителями, делали его желанным гостем светских приемов. Король держался с ним ровно, но близко к себе не подпускал, вызывая этим лютую злобу Роктора, чьи честолюбивые замыслы давно уже превратились в навязчивую идею. Он считался завидным женихом, но не торопился связывать себе руки. Истинной причиной его независимости было нависшее после смерти родителей разорение. Кутила и ленивец, он промотал громадное состояние в считанные месяцы и не сделал ничего, чтобы восстановить его. И он прекрасно понимал, что родители будущей невесты вряд ли согласятся расплачиваться с его кредиторами.