Пёс - [7]

Однажды взгляд его остановился на Беренике. И чем больше обдумывал он свой план, тем больше тот ему нравился. Интрига была банальна — женившись на принцессе, он станет деверем короля и получит титул не ниже герцогского. Король будет вынужден уплатить его долги из собственной казны. Роктор, наконец, попадет в то окружение, куда стремится так долго, и которого, без сомнения, заслуживает. Далее просто дух захватывало от открывающихся перспектив! А так как у испорченности всегда есть шанс перерасти в подлость, в будущем он мог бы подумать и о троне. Всего-то троих надо будет устранить — короля, королеву и наследника. Судьба Береники его не беспокоила.

Потому, когда он заметил возросшую симпатию между ней и бывшим дворняжкой — чего, кстати, они сами еще не замечали — он решил действовать.

Когда за окнами мягко падал вечерний первый снег, а фонари освещали мокрыми глазами раннюю темноту, Роктор отыскал Беренику в крытой галерее. Она задумчиво прохаживалась, разглядывая портреты царственных предков, и не трудно было понять, что она, в который раз уже, задается вопросом: " За что?".

— Ваше высочество! — вкрадчиво позвал он, подходя, — Я искал вас.

И взяв без спроса ее руку, приложил к губам.

Береника растерялась.

— Что вам угодно? — холодно произнесла она.

Роктор молча целовал ее пальцы. И хотя его поцелуи уже перешли за грань приличия, она руки не отнимала, а изумленно смотрела на него, и краска смущения заливала уродливое лицо. Заметив это, Роктор упал перед ней на колени и, обняв ее, заговорил тихо, быстро и решительно. И медовый поток слов полился с его лживых уст с легкостью правды.

Он говорил, что не может смотреть на ее мучения, что сам мучается от бессилия, и что долго отказывал себе в праве признать странное и неизвестное доселе нежное чувство. Но оно уже давно гнетет его и толкает к безумствам, и он не смеет дать ему название, а потому наблюдает за Ее высочеством, не решаясь подойти и открыться, но надеясь, что когда-нибудь этот светлый миг наступит — она выслушает его, отнесется с участием и, может быть, сама отдастся тому, чего он так жаждет и чего так страшится.

Великолепная речь! Полная сладких намеков, неясностей, что для девственницы звучат так интимно, завуалированный поток слов, чтобы усыпить ее острый, но лишенный любви ум, и чтобы литься, литься, литься без конца, опутывая волю, усыпляя разум, разжигая пожар неискушенной души — он потратил на ее составление два часа!

Принцесса потрясенно разглядывала его. Впервые в своей жизни она слышала подобное. И, внезапно, яд этих слов проник в самое сердце и, найдя тот ларец, что она так долго держала запертым и прятала от самой себя, влился туда, взорвав ее бедное сознание. Она пошатнулась и осела на его руки. Головка ее склонилась на его плечо. А сладкие речи все лились, а уста целовали так умело и сильные мужские руки впервые обнимали ее без должного почтения.

Легкая победа воодушевила Роктора. Он, однако, достаточно знал принцессу, чтобы понять, что рано или поздно она справиться с минутной слабостью, и тогда подступиться к ней будет еще труднее. Значит, это должно случиться как можно позднее. И он продолжал целовать ее, в душе поеживаясь от омерзения, и поцелуи его все сильнее горели огнем на ее белой коже. Чувствуя, что теряет голову, Береника застонала, слабо упираясь ладонями в его грудь.

— Отпустите меня! — жалобно прошептала она, и стон сломленной воли вскружил Роктору голову победным звуком фанфар. Он подхватил ее на руки и отнес на кушетку.

— Отпустите! — вскрикнула Береника, чувствуя, что они делают что-то недостойное.

Закрыв глаза и отдаваясь его рукам, она боролась с собой, боролась со сладкой истомой, охватившей члены и опаляющей огнем, и лишь дрожание век указывало на эту борьбу. Роктор ничего не замечал. Двери с королевским гербом уже распахивались перед ним, он безгранично уверовал в свою удачу. Дело оказалось даже легче, чем он себе представлял! Ее несомненная страсть к нему выражалась в дрожи хрупкого тела, а стыд, свойственный всем девственницам, помешал бы позвать на помощь. Она была в его руках. Он и так слишком далеко зашел, так почему бы не закончить это прямо здесь? Всего одну преграду осталось сломить, чтобы король сам отдал ее ему в руки! Кому нужна уродливая, да еще и обесчещенная сестра, тем более что есть человек, готовый жениться!

Береника пересилила себя. Дрожь ее век говорила о ярости, а не о страсти. Собрав волю в кулак, она отцепила от себя его липкие руки и, задыхаясь, крикнула:

— Отпустите же меня, наконец!

И, глядя на его бледнеющее лицо, властно добавила:

— Это приказ, юноша!

Несколько секунд он молча смотрел на нее. Она переиграла его, опомнившись раньше, чем следовало! Она оскорбила его, жалкая уродина, а эту властность ей давала принадлежность династии — единственное, чем она могла гордиться! Единственное, что он готов был получить теперь уже любой ценой.

Под его взглядом принцесса вскинула тонкие руки, инстинктивно стремясь защититься, ибо ничего человеческого в нем не осталось. А он, мощным движением порвав платье, молча бросился довершать начатое. Она отчаянно боролась. Испуг придал ей сил, и она глубоко расцарапала его щеку.