Первый великоросс - [13]
— Ты кипятись, да не брызгай… — немного тише, с родившимся откуда-то сердечным сочувствием проговорил старший брат.
Протекла минута молчания. Щек продолжал возиться с треснувшим полозом саней: он с силой отгибал острый край и определял, насколько глубока щель. Светя поглядывал поверх тына, вслушиваясь в любой звук, который мог бы нести тревогу, и ловил себя на мысли, что вот и наступил тот самый момент, сразу после смерти отца предсказанный ему матерью.
— Давно ль виделся с поречными? Остен не остыл ли?
Не оборачиваясь, Щек понял, что брат хочет выяснить между ними все здесь и сейчас, но ответил иронично — как, в общем, и всегда:
— Сегодня утром в лесу. Остен дровишки в наши сани укладывать мне помогал. Ишь, сколько — ажно полоз расщелился!
Светя немного успокоился обыкновенностью брата, но пытливого тона не изменил:
— И что Остен говорил о поганых? Иль тож, как и ты, не боится никого?
Щек уловил смягчение разговора, повернулся к брату лицом. Светя глянул вдаль своими прозрачными глазами, переступил с ноги на ногу и посмотрел в острые глаза брата. Щек ждал следующего вопроса, предвкушая свой быстрый, насмешливый ответ. Но Светя почувствовал, что сейчас должно сделать паузу, и отвел блеснувшие глубоким пониманием глаза. Младший брат, показывая резким движением, что оторван от работы, качнул перевернутые на бок сани на себя. Сани глухо тукнулись расслоившимся надвое полозом о снег. Щек взял небольшой плоский камень с множеством острых зазубрин и принялся ошкуривать принесенную из леса жердь. Светя же достал орехи и стал с нарочитым усердием громко разгрызать их. Щек взглянул на него, Светя на брата. Щек хотел сказать, что тот скоро останется без зубов, но сегодня утром, да и вчера, он эдак уже язвил и потому многозначительно промолчал. Светя, наблюдавший за братом, догадался, что повторения язвы не последует, и понимающие глаза его повеселели лукавыми искорками.
— Надо сходить к поречным, брат, — возобновил разговор Светя. — Сходишь?
— А что ж ты? Волков боишься, аль кого еще? — показательно удивился Щек.
— Ну, ведь тебя там примут в объятья, полелеют, причестят.
— С чего ты взял, что меня там честят? Хоть раз видел?
— Видеть не видел, а после смерти Ходуни какой-то пользы себе там от тебя ждут. Поделился бы, что за польза-то?
— Пользы-корысти во мне поречные не ищут и не имут. Корысть лишь Остену. А мне какой барыш с его корысти? Ты вот умный вид имеешь: гадая о чем-то, в небо глядишь — ну и ответь мне сам.
— Мой умный вид — не боле твоего. Иль ты обаялся и стал вдруг сирым одинцом, которого брат родной гонит, аки псину, не желающую жить дворно?
— А ты поделил нас на выжловок и определяешь, кого и куда гнать?
Разговор сильно разгорячился и отошел от темы, избранной Светей. Поэтому он вновь сделал паузу, дабы дождаться, пока воздыхание брата поостынет. Светя подспудно всегда был уверен в нем, но выходки его с самого детства немало озадачивали.
Как-то раз, помнится, Щек начал сооружать плот и вовлек в это предприятие его, Светю. Непоседливый братец объяснял старшему, что, поплыв по течению Десны, скоро можно достичь Днепра, а там и Киева, а за ним, если взять довольно еды, и Днепровских порогов. Лишь бы злобный Рус не вынырнул и не утопил.
Свете определенно понравилась перспектива: плыть и кушать, плыть и глядеть на незнакомые берега… Но далее того устремления парня не распространялись, и смутно понималась картина дальнейшего.
У Щека же был план: достигнуть порогов, дождаться ночи, украсть по невесте и по коню у печенегов и возвернуться домой, похваляясь!.. А после, помнится, он дополнил: «Может, махнем прямо к киевскому князю и променяем девок на место в его дружине!..»
Все приготовления к отплытию были завершены. Старики, помогавшие делать плот, поинтересовались напоследок, зачем еда-то в таком количестве, чем совершенно выхлестнули находчивость Щека, который от близости крушения тайны стухшим голосом ответил — мол, Светя, как старший, куда-то решился махнуть, а остальное — просто так… Туго соображавший в детстве Светя возмутился и сказал, что Щек предлагает плыть до порогов. Отплытие тут же отменилось: ребята, побросав тугие узелки со снедью, бросились наутек вдоль берега — супротив направления задуманного плавания…
— Щек, братец, нам бы пса какого громкого… Наши-то — некошный смеется, что ль? — все извелись, поизжились. Напасть какая, что ль? Может, щур Ходуня с ними воюет?.. А без сторожа нам нельзя.
— Предлагаешь сходить к поречным и разжиться псиной? — Щек совсем успокоился. — Ладно, схожу — подберу сторожка.
— Ага, подбери, да матушке ничего не сказывай… И остальным тож. Я сам скажу. А пса возьми, какого хошь, — лишь бы брехал весело. По мне бы — сеченьку помоложе — на первое время, да кичка малого с выл у па.
— Да уж как-нибудь разберусь… — ответил не слишком грубо младший, слывший большим любителем собак. Странно, что идея с псиной на сей раз пришла от Свети.
Дело решено — и славно! Щек подцепил маленькие саночки к лошади и без промедления выехал за ворота. Светя закрыл за ним да побрел в дом. Горница наполнялась теплым жилым духом.
Северное Причерноморье — одна из самых загадочных областей, вместившая в себя в разное время государства греков, скифов, аланов, хазар, готов, печенегов и многих других народов. Борьба халанов (аланов) и готов с греческими колониями, поход Септимия Севера на Рим, сладость победы и горечь поражения, любовь и смерть — всё это есть в новом захватывающем романе Александра Кутыкова «Берега светлых людей».Книга открывает увлекательную серию «Исторические приключения», по которой давно тоскуют любители исторического романа в России.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.