Первый великоросс - [12]
Видя обескураженность ребят, Некоша продолжал чернить жителей города — как стольного, так, верно, и всех что есть обитателей городов поменьше:
— Летом, помните, плыли две ладьи черниговского тиуна? Тем берегом еще скакали провожатые и громко свистели к нам, а я с леса ягоды нес?
— Ладьи— помним, конечно… Конных— не видали… Свист — слышали… — вспоминали ребята.
— Так вот… — продолжил таинственно старик, и ребята замерли, ожидая услышать что-то невероятное (за это и любили они старика). — Киевляне, как баяла сторожа, все прозываются теперь руссами!
— Как — все? И такие же, как мы? — не поверил сказанному Малк.
— Все наречены ныне руссами! — чуть тише повторил Некоша.
— Прямо как скользкий дитка из Днепра! — вылупила черные глазки смазливая Стреша.
— Дитки смурные и есть! — довольный произведенным на подростков впечатлением закончил дед. И, помолчав, добавил: — И были дитками, хоть звались по-человечьи. А ноне от вождей-разбойников нахватались всего без разбору…
Светя вошел в дом и направился прямиком к матери. Та сидела за ткацким станком и очень громко повторяла какую-то фразу Сызу. Сыз — почти напрочь безволосый старик— сидел подле располневшей Гульны и оттопыривал ладонью правое ухо. Мать Свети что-то настойчиво советовала объяснить детям, но при виде вошедшего сына осеклась и заговорила о другом:
— Слышу, приехали дровишки — надо печь топить…
Вслед за Светей вошел Щек с охапкой поленьев. Сыз кособоко таращился на движения вставшей и идущей к печи женщины. Светя рассеянно глянул на дедка и молча прошел, не раздеваясь, по отлогой, широкой лестнице наверх. Далее он поднялся в подволоку и подошел к смотровому окошку. Проем не был обтянут пузырем, а потому ветер с Десны влетал в него, выхлестывая из Светиных глаз холодные слезы. Из оконца открывался вид на ту сторону реки и на ее изгиб, за которым в полдневном переходе находился другой поселок.
Светя достал из большого кармана портов горсть гремящих с мороза орехов лещины и начал их грызть, продумывая сложившуюся ситуацию.
Поречный — поселок, находившийся выше по реке, — как сухота, вытягивал сок из их ослабевшей со смертью Ходуни семьи. Свете приходилось ныне решать непростые задачи: как выстроить отношения с общиной Поречного? Как, не выходя к людям, образовать жизнь свою и близких людей по человеческому подобию?.. Если сам он смог оградиться от тяги в сложный мир, то Щек вовсе не желает поступать так же. Малк повзрослел, тоже вот-вот уйдет искать себе утешенье и большую цель в начинающейся жизни…
Холод, стоявший в подволоке, сковывал еще не вымерзшей сыростью сидевшего недвижно Светю, но оттого его спутанные мысли не прояснялись. Упершись серыми глазами в степь перед Поречным, молодой глава припоминал минувшие времена и события, определившие его нынешние трудности. Отчетливо рисовались картинки постройки этого большого дома. Зрительные впечатления детства переплетались с отрывками фраз взрослых и сливались теперь в тревожные знаки, объясняющие — где вполне, а где частью — положение семейства.
…Вот заложен огромный квадрат первого этажа дома, который тогда, очень давно, впечатлил даже самих строителей. Будто каждый из них мечтал всю жизнь о такой чудесной хоромине… Ох, и старался покойный Ходуня! Не отставали и старики с бабами.
На берегу, где воздвигался дом, лес был далеко, а на другом — лесная гуща подступала прямо к воде. Чуть выше река делала изгиб, и все, что по ней плыло сверху, прибивало к огромному валуну, с которого спустили настил. Ходуня и Некоша с той стороны сбрасывали бревна с обрыва, и сильное течение, практически поперек русла, доставляло их в нужную точку. Сыз с другими стариками принимал бревна и укладывал на берегу. Закатывали по настилу все вместе — даже бабы участвовали, Гульна и Ростана — сестра Ходуни. На большую семью дом ставили солидный, толстостенный, леса не жалели. Как не жалели и спин своих.
Гульна и Ростана в то время были молодыми бабами — хоть каждый год два дитяти приносить могли. Ростана, конечно, безмужней горе мыкала, но северянские нравы, бабья тяга к мужчине-хозяину и заступнику, близость большого Поречного поселка отнюдь не хоронили ее заживо…
Недавняя потеря семьей главы, коим долгие годы являлся Ходуня, привела поселенцев в напряженное состояние. Светя с Щеком чего-то выжидали друг от друга; старики поддались печальному оцепенению; ребятня следила за всеми и болела сердцами за всех. Причиной сгущавшегося морока были не только кружившие где-то печенеги или разбойники, от которых время научило худо-бедно укрываться, а поречный баламут Остен, уговаривавший Щека уйти с ним…
Место, где сидел Светя, стало наполняться запахом смолистого дымка. Еще не прогретая печь возвращала половину дыма в избу, и он полупрозрачным киселем окутывал горницу.
Светя спустился вниз, глянул на расположившуюся на лавках подле печки ребятню, спросил Щека и вышел на улицу.
— Что видно сверху? — усмехнулся, завидев брата, Щек.
— Ты, верно, знаешь наперед, кого и когда ждать! — недовольно отрезал молодой глава.
— А мне нечего знать — ни сверху, ни снизу. По тебе ж выходит, что я — Вей-Ветерок… Ты — сын, а я — племяш. Твое дело — голова, а мое — в голове.
Северное Причерноморье — одна из самых загадочных областей, вместившая в себя в разное время государства греков, скифов, аланов, хазар, готов, печенегов и многих других народов. Борьба халанов (аланов) и готов с греческими колониями, поход Септимия Севера на Рим, сладость победы и горечь поражения, любовь и смерть — всё это есть в новом захватывающем романе Александра Кутыкова «Берега светлых людей».Книга открывает увлекательную серию «Исторические приключения», по которой давно тоскуют любители исторического романа в России.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.