Первый великоросс - [10]
Перед въездом в Коростень у вершников Игоря оставался еще один ночлег, после которого князь — непременно горделиво и непременно на рассвете — должен был въехать в городище. Весь путь был построен так, чтобы заявиться к полусонным горожанам рано, до зорьки, громко смеясь и быстро просачиваясь в ворота, без промедления отворенным при виде княжьих знамен. А далее — наглое, торжествующее песнопение, насмешливо протянутое воровским баском…
В дремучем лесу таяли костры, когда Ходуня отвязал молчаливую лошадь и, стараясь не трещать сучьями, полетел в обратный путь. Ехал быстро, но щадил лошадку и останавливался, давая ей похрустеть сенцом из какого-нибудь заснеженного стога. Скакал две ночи и два дня. На исходе второго возле Киева дождался темноты и, сторожась посадского дозора, пробрался к знакомой городьбе. Подав знак, услышал отклик берендея…
Все происходило быстро: и сбор женщин, и посадка их на лошадей, и крепление детей ужищами к спинам матерей… Ночь едва набрала силу, а беглецы уже мчались прочь от Киева вдоль Днепра — в леса незнакомых северян. Небо над головами сменило цвет. Днепр шумел в темноте не своим голосом. Ветра несли в себе незнакомые запахи…
Все пространство Ходуниного двора заключало в себе полный и законченный ход дел и забот, необходимых для жизни. Береговой поселок, по сути, представлял собой островок, вроде бы стесненный лишь синим небом, рекой да чистым полем. Этот островок стал прибежищем маленьких, осторожных, богобоязненных людей, затерянных среди величия природы-матери, властвующей над стихиями, духами и людьми. Чтобы не вступать в гиблые схватки с послушными подопечными властительницы, предусмотрительные люди очертили себе местечко своего робкого влияния.
В пределах тына находились жилье, былье, всякие занятия и досуг. Если бы источники прокорма могли поместиться внутри городьбы, то так оно бы и было!
Пользование внешней территорией сводилось к необходимой малости. У поля был заимствован кусочек для выращивания ржи, репы и редьки. У берега реки захвачен склон для одного остожья. Один овражек позаимствован для выпаса имеющегося скота. У речки пользовали стремнину для лова рыбы и хлюпающую под ряской заводь — для изыскания раков. В берег близ мостков встроили баньку. Сложили ее из осин и берез — чтоб не чадило внутри тяжким хвойным духом. Вода — близко: можно напариться и ухнуть в реку!.. Зимой баньку тоже посещали — но лишь для лечения. Боле мылись дома в бочках, а дети — в ушатах. Для помывки густо настаивали золу в кипятке: эта жидкая грязь паразитов гнала. Правда, до юношества Свети и Щека оных тварей не водилось. Ну, а завелись — есть на них щелок…
Ко всему привыкают люди, живут везде и перестают рано или поздно воспринимать силы земные, как врага. Но одна вотчина природы остается объектом бескрайней тяги и поклонения, неодолимым омутом, в который хочется ухнуть с головой. Лес.
Лес завсегда являлся кладезем жития, опакишем людских дел и притяжением каждодневных помыслов. Всех, кто входил под девственную сень дерев, он проверял на крепость духа — заигрывал, настораживал глубинными и близкими звуками, учил и пытал. Умелого человека и зверя — таил, кормил, лечил, дополнял.
Щек в детстве всячески пытался избежать походов в лес. Страшился не зверя серого или бородатых лесомыг — страшился сумрачного и томительного окраса лесных глубин и невнятных, будто замурованных в стволах, голосов. Извечная тишина этих темно-зеленых тайников, казалось, только и наполнена была чертями, лешими и непонятными мужиками.
Как-то давно, переправившись со Светей на тот берег, начали рассказывать друг другу разные небылицы про страшных зверей и людей. И каждый мальчик определенно подразумевал лесные чащи как места обитания этих нелюдимцев. Находясь на опушке и вглядываясь в темноту меж деревьев, ребята с придыханием вспоминали страшные байки, услышанные от стариков. Щек заходил в лес и, показывая пальцем перед собой, объявлял, что вот здесь место, откуда лешаки ночью разглядывают тлеющими глазенками их поселок. Затем посматривал, не рядом ли Светя, замечая удивительно большие от испуга глаза брата. Светя был немного постарше и постепенно уходил в лес дальше, чем Щек, показывая этим свою мальчишескую испуганную храбрость. И когда шум в головенке от напряжения позволял придумать страшилку, обязательно значительно, как только возможно понизив голос, говорил:
— Щур будет бродить возле нас, пока мать-земля-сырая отпускает его к нам. Он будет следить за нами, пока мы не придем когда-нибудь к нему навсегда…
И наступало время торопить Щеку, и уже продвигаться в лес не моглось ни одному из мальчишек. Вслушиваясь чутче, вглядываясь повнимательнее, отгоняя страх, ребята все же, проявляя настоящее мужество, заходили дальше и дальше. Каждый из них знал, что, предложив вернуться, проиграет единоборство брату… Вдруг почти рядом хрустнула ветка, и затряслась крона гибкой березки! Ребята мигом повернулись и увидели смотревшую на них косулю. Паробки пятились от зверя, прижимаясь друг к другу, смыкая обвислые плечи.
— Тут где-то рядом вожак с громадными рогами. Может убить! — прошептал Светя.
Северное Причерноморье — одна из самых загадочных областей, вместившая в себя в разное время государства греков, скифов, аланов, хазар, готов, печенегов и многих других народов. Борьба халанов (аланов) и готов с греческими колониями, поход Септимия Севера на Рим, сладость победы и горечь поражения, любовь и смерть — всё это есть в новом захватывающем романе Александра Кутыкова «Берега светлых людей».Книга открывает увлекательную серию «Исторические приключения», по которой давно тоскуют любители исторического романа в России.
Историческое сочинение А. В. Амфитеатрова (1862-1938) “Зверь из бездны” прослеживает жизненный путь Нерона - последнего римского императора из династии Цезарей. Подробное воспроизведение родословной Нерона, натуралистическое описание дворцовых оргий, масштабное изображение великих исторических событий и личностей, использование неожиданных исторических параллелей и, наконец, прекрасный слог делают книгу интересной как для любителей приятного чтения, так и для тонких ценителей интеллектуальной литературы.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.