Первый Рубикон - [11]

Торговец внимательно вгляделся в его лицо: бледный, нездоровый румянец, пот на лбу. Это окончательно убедило его. Боясь, что владелец карпентума в последний момент передумает, он быстро перегрузил товары и через каких-нибудь пять минут, не больше, уже гнал диктаторскую повозку, нахлестывая лошадей.

— Вот уж поистине нужно прежде всего искать деньги, а потом добродетель! — усмехнулся Цезарь, глядя ему вслед.

Уже не опасаясь преследования, они катили в дешевой, детской повозке, все дальше и дальше от Рима.

Осталось позади одно имение с бесконечными виноградниками, второе, третье... Начался мелкий, холодный дождь, от которого негде было спрятаться в лишенной полога повозке.

Далеко на взгорке показался утопающий в саду дворец Юлии. Возница взмахнул плеткой, чтобы направить к нему лошадей, но Цезарь увидев у ворот воинов, придержал его. Они поехали мимо нужного поворота.

— Разве мы не к Юлии? — удивилась Корнелия.

— Увы! Там уже сулланцы... — вздохнул Цезарь.— Придется теперь вам немного покататься со мной.

Это "немного" растянулось на несколько тревожных дней. В тряской повозке колесили они по Сабинской области, каждую ночь меняя убежище. Из разговоров с хозяином гостиниц и постоялых дворов узнавали, что всюду снуют сулланские патрули и сыщики.

К исходу четвертого дня они и сами увидели далеко впереди вооруженных всадников.

Первой их заметила Корнелия и сразу догадалась, кто это.

—Сулланцы! — вскричала она, расталкивая уснувшего мужа.— Мы погибли, Гай, это патруль!

Цезарь несколько мгновений смотрел на дорогу, видя, что всадники о чем-то расспрашивают едущих из Рима людей. На возвращающиеся в столицу повозки не обращали никакого внимания.

—Поворачивай обратно! — неожиданно приказал Цезарь вознице.

— Куда? — опешил раб.

—В Рим! Правь в сторону Рима! — бросился к нему Цезарь.

Выхватив у него вожжи, он сам развернул повозку в обратную сторону.

... Вид ехавшего в столицу экипажа не вызвал у патруля подозрений. Кому из врагов диктатора пришла бы в голову мысль возвращаться в Рим на верную гибель!

Едва всадники скрылись за поворотом, Цезарь с облегчением выдохнул и бросил вожжи вознице:

—Разворачивай обратно!

Раб молча, с видимой неохотой выполнил приказание своего господина. Цезарь с недоумением посмотрел на него, но промолчал, решив: уже и рабы измотались бегством, которому не видно конца.

Ночью, когда Корнелия с дочерью уже спали, вошел Эгей, извинился, что переступил порог господской спальни без вызова, и открыл Цезарю намерения возницы.

—Он решил завтра выдать тебя первому же патрулю!

—Ты уверен в том, что мой раб выдаст меня? — спросил Цезарь.

—Он уговаривал меня присоединиться к нему!

—Значит, он захотел получить свободу, которую Сулла пообещал рабам за выдачу своих врагов?

— Да, он так и сказал, что даже во сне видит эту свободу!..

—Негодяй...

С трудом сдерживая себя, Цезарь нагнулся над дорожным сундуком, и Эгей увидел, как в его руках замелькала его рабская одежда, навощенная дощечка, кинжал...

—Ты прикажешь его убить?! — с ужасом воскликнул он.

—Убить? Это было бы не лучше с моей стороны, — процедил сквозь зубы Цезарь и, наконец, бросил на столик то, что искал: лист чистого папируса и тростниковую палочку для письма.

Он обмакнул тщательно разжеванный конец палочки в склянку с жидкостью из чернильных орешков, написал несколько фраз. Затем свернул папирус в свиток, скрепил своей печатью, вышел из гостиницы и, растолкав сладко спящего в ней раба, спросил:

—Значит, свободы захотел? От Суллы?!

И не дожидаясь ответа, швырнул папирус в лицо извозчику.

—Ну, так иди же! Ступай! Я не желаю, чтобы мой раб получал свободу от моего врага!

Возница медленно поднялся и, поняв, что его не только не убьют за предательство, а даже  наоборот, дают свободу, подхватил свиток и сначала робкими шагами, а потом стремглав, бросился со двора.

Наутро, чуть свет, повозка снова тронулась в путь. Теперь за вожжами сидел Эгей.

Цезарь, предупрежденный хозяином гостиницы, бывшим солдатом Мария, что патрули ищут не столько дочь Цинны, сколько его, Цезаря, вновь сидел, переодетый в рабское платье.

Через час впереди показался первый сулланский патруль.

Эгей, не дожидаясь приказания, едва успел по примеру Цезаря развернуть повозку.

—Кто такие? — громко прокричал офицер, догоняя их.

—Беженцы! — заученно ответила Корнелия. — Возвращаемся домой...

—Счастливого пути! — пожелал сулланец и уже собрался отъехать, как вдруг заметил, что маленькая Юлия, проснувшись, потянулась к Цезарю.

—Можно ехать? — увидев это, заторопился Эгей.

—Погоди! — остановил его офицер и неожиданно с ласковой улыбкой обратился к девочке. — Послушай, крошка, а это случайно не твой папа?

—Папа! Папа! — обрадовалась Юлия.

—И его зовут. . — торжествуя добавил офицер, внимательно глядя на Цезаря, — Гай Юлий Цезарь!

Выбравшись из повозки, Цезарь медленно пошел по дороге. Сулланец, слегка озадаченный столь смелым поведением молодого человека, направился за ним.

—Повезете в Рим или здесь? — не оборачиваясь, спросил Цезарь.

—Зачем в Рим? Здесь!

—Об одном прошу. .

—Яд? — понимающе усмехнулся офицер и отрицательно покачал головой. — Не положено.