Первый комендант - [23]

Почти каждый день вечером в горкоме партии проходили летучки, подводились итоги дня. Приглашали Молчанова. Дильденкин с радостью сообщал, что возвратившиеся в город онежцы создали у себя на заводе парторганизацию, отлично обстоят дела у железнодорожников — они досрочно восстановили мосты через Шую, через Лососинку — и недалёк тот день, когда в Ленинград уйдёт первый поезд. Открылись первые столовые, магазины. Заработали швейная, сапожная, столярная и бондарная мастерские. На днях откроются аптека, поликлиника. Молчанова попросили выделить солдат для завершения работ на водокачке.

Однажды к Молчанову пришли две девушки. Первая, побойчее, была секретарём горкома комсомола, её звали Аня Бойкова, вторая — худенькая, болезненная Шура Антипина, тоже из горкома.

— Хотим организовать вечер молодёжи в парке, — начала Аня. — Знаем, что у вас духовой оркестр. И ещё товарищ Дильденкин нам сказал…

— Правильно сказал, — усмехнулся Молчанов, — есть у нас и крепкая солдатская самодеятельность. Можем на целый час дать концерт. Назначайте день.

Наметили ближайшую субботу. Затем девушки рассказали, что каждый день в горкоме регистрируются комсомольцы. В первый день зарегистрировалось 76 человек. Все просят дать им работу на восстановлении города. Комсомолки разыскали чернила, карандаши, ручки и в течение двух дней, не выходя из горкома, писали лозунги, вывешивали их на самых людных местах. Ребята разносят газеты, собирают посуду для столовых, записываются в школы ФЗО. Девушки хотели было уходить, когда в кабинет вошла их третья подруга.

— Это наша Клава, Клавдия Михайловна. Её муж Фёдор Тимоскайнен был секретарём подпольного горкома партии. Погиб как герой, здесь, под Петрозаводском, — поведала Аня Бойкова. — Шура Антипина тоже подпольщица. Её схватили враги, мучили. Приговорили к пожизненному заключению.

— Были тюрьмы, лагеря, изнурительная рабская работа, — заговорила Шура. — В лагере мы сколотили группу молодёжи, писали листовки, вели беседы, поддерживали стариков, детей. Те, кто работал на щипке слюды, вкладывали в пачки крохотные листовки. В промышленных мастерских делали наши девушки игрушки. В них тоже вкладывали бумажки с призывом мстить фашистам…

…Концерт получился на славу. Вечером в парк пришли и стар и млад. Каждый номер встречали с восторгом, не жалели ладоней. После концерта начались танцы. Конечно, на первом месте были моряки — на дамский вальс их разбирали в одно мгновение. Особняком, в сторонке, окружённые весёлыми девушками, стояли сапёры со своим командиром Жидковым. К ним подошли Аня Бойкова, Шура Антипина.

— Рады познакомиться со смелыми людьми, — сказала Аня Бойкова. — Спасибо вам, вы так много сделали для нашего города. К нам в горком комсомола пришли несколько парней и девушек, просят, чтобы их научили разминировать дома, в минах разбираться. Список желающих мы составили, теперь требуется ваша помощь, ребята. Люди вы все опытные, готовые инструкторы, скажем прямо. Только не всех знаю по имени…

Жидков стал представлять своих товарищей:

— Алексей Веселов — помкомвзвода, разминировал фугасные колодцы в порту, на судостроительном заводе. Василий Просол и Раим Вахидов обезвредили мины на вокзале, Александр Бражник, Сурен Саникидзе, Володя Маслак работали в центре города. На счету у каждого сотни по три мин будет…

Молчанов подъехал к концу вечера.

— Прибыл наших музыкантов подбодрить, уже больше часа играют без передышки. Знаете, как в городе слышно, — улыбался Молчанов, пожимая руки Ане, Шуре, сапёрам. — Репертуар, правда, не велик у нас — два вальса, полька да танго.

— Всё равно, товарищ комендант, праздник вышел преотличный. У вас в батальоне настоящие артисты, — радовалась раскрасневшаяся Аня Бойкова. — И с товарищем Жидковым у нас дружба намечается. Они шефство хотят взять — краткосрочные курсы сапёров организовать обещают. Здорово будет, вы не возражаете? Вот и хорошо, товарищ комендант. А теперь поглядите вокруг — девушки-то наши ожили. Ещё неделю назад им внушали, что они ломовые лошади, посудомойки, уборщицы, а тут — замечательный бал и такие герои — кавалеры.

Молчанов вдруг совсем неожиданно для самого себя картинно разгладил складки гимнастёрки под ремнём, слегка щёлкнул каблуками начищенных сапог, поклонился. Аня засмеялась, положила руку на мягкий полевой погон.

— Разучился я танцевать, товарищ секретарь, — вздохнул Молчанов, стараясь не сбиться с такта.

— Глядите, вон там Дильденкин с женой кружится, — кивнула головой Аня. — Я знала, что он придёт — день-то особенный. Наш Николай Александрович с молодёжью в одной шеренге — на субботнике сам с метлой трудился и на танцах заводила первый.

Закончился вальс. Молчанов и Аня разыскали Дильденкина. Тот стоял радостный, глаза его лучились, красивая копна тёмных волос подчеркивала белизну рубахи.

— Какое веселье вокруг, Иван Сергеевич, а? Людей-то не узнать. Видели, что делалось на нашем первом воскреснике? Шесть тысяч человек вышли на улицы города. Вот как! Песни пели не умолкая. Вашим спасибо за помощь. Передайте парторгу Шенявскому благодарность — он со своими ребятами трудился по-стахановски. Люди плечи расправляют. К нам в горком идут — дайте работу. Мы уже создали строительный трест, хлебозавод уже, считай, на ходу. В горкоме у нас настоящий штаб — составили план первоочередных мероприятий восстановления заводов, фабрик, жилья. Работы хватает. Спасибо, Иван Сергеевич, за мосты, быстренько управились. Мины-то ещё попадаются?