Первый День Службы - [80]

Бокс не помогал должным образом и Шпала предпринял дополнительные, отчаянные шаги с тем, чтобы отвоевать для себя хоть мало-мальски человеческое отношение в школе. Он придумал нестандартный вариант обуздания классных авторитетов и неделями отирался у городских продовольственных магазинов, стремясь завести блат с сявками и таким образом, пусть на страхе, но поднять свой авторитет в школе. Замысел был прост: Шпала знал, что аристократы от алкашей кучкуются у магазинов, сшибая среди прочей неблатной публики на бесчисленное пойло — основной продукт поддержки своей жизнедеятельности. Работают они бригадами, в каждой из которых своя иерархия и довольно строгая дисциплина: тронь одного и подпишутся сразу все! Ни классовых, ни национальных, ни иных каких-либо предрассудков в их среде нет, в этом смысле полная демократия и пролетарское равенство. Здесь тебя не спросят, откуда ты: из колхозников или из городских, соображаешь ли в заграничных ансамблях и умеешь ли вовремя сказать «четко!» Безразлично так же этой публике, во что ты одет: в фирму или в фуфайку, какие волосы носишь, какие куришь сигареты… Достаточно уметь быть полезным «обчеству»! Единственным мерилом, определяющим положение каждого в группе, является способность из ничего сделать на бутылку. За такими идут в огонь и в камеру, в них признают организатора, ибо делу борьбы с зеленым змием верны! Сявки народ не гордый, но практичный и в коллектив подбирают исключительно по деловым качествам — ведь каждая группа должна быть жизнеспособной, иначе она себя не «прокормит». Трепом и «аристократическими» манерами авторитета здесь не заработаешь: хилых и трусливых при формировании артели скидывают с хвоста, не церемонясь (зачем работать на чью-то бесполезную глотку!), зато дерзкого на слово и дело рада принять к себе любая «контора».

Стратегия Шпалы была такова: если слоняться продолжительное время у магазина, то рано или поздно его приметят, захотят трухнуть. Вот здесь-то и нужно каким-то образом с ними завязаться, к примеру, дать требующему мелочи по рогам. Конечно, его побьют, но если Шпала будет держаться достаточно храбро, да еще успеет двум-трем заехать по челюсти, то, возможно, в будущем с ним захотят иметь дело как с компаньоном. Вот только в деле сшибания на бутылку он не соображает, а там это главное! Если только приглянется кому-то в качестве вышибалы? А там, со временем, сам научится, так сказать, без отрыва от производства. Не боги ведь горшки лепят!

Однако, день проходил за днем, а к Витьке, как назло, никто не приставал. Видимо, Шпала так серьезно приготовился дать кому-то сдачи, что у него это невольно проступало во всем облике, и сявки предпочитали обходить его стороной. Уже не хватало терпения. Дать, что ли, кому-нибудь по голове без приглашения? И вот, на исходе самоконтроля, когда вся затея уже казалась бессмысленной, Витька нарвался у одного из гастрономов на Мотора — соратника по Грязищенской восьмилетке. Они однажды даже дрались там из — за Маринки Ивановой. Мотор торчал на ступеньках с группой собутыльников и трусил у прохожих деньги. К прогуливающемуся Витьке Мотор тоже прискипался с претензией на двадцать копеек. Это мой единственный шанс, — подумал Шпала, — другого уже не будет! И он торопливо, чтобы не упустить случая, сжал кулаки и двинулся на Мотора. Но Серега, видимо, вспомнив, как досталось ему от Витьки в той школьной драке, даром что был на класс старше, поспешно изменил свою просьбу на предложение присоединиться к «толпе».

— Не жмись, давай рваный, как раз до двух бутылок еще полтинника не хватает. Выпьем, потом еще натрусим!»

Конечно, что может быть лучше, чем почетно войти в дело? — он сейчас же согласился. Все пошло по предреченной Мотором программе: выпили, натрусили — еще выпили… Одни уходили, другие присоединялись, а Шпала стоя насмерть, все околачивался у гастронома, стараясь запомнить имена и лица новых своих знакомых. Это был конец его одиночеству и неприкаянности. У него появилась цель в жизни: новое и большое дело, и он был готов посвятить себя служению ему полностью, без остатка! Обретение нового места в новой стихии и вино из горлышка бутылки по кругу в темном закутке как причисление к лику святых. Гроздев, конечно, стал приходить к гастроному снова и снова, и довольно скоро примелькался среди здешней публики.

Через месяц регулярной пьянки (кроме дней тренировок) со своими новыми друзьями, состоялись первые крестины: Витька, при поддержке друзей, крестил своих школьных врагов, вылавливая их на переменах в закутках, где чуваки обычно курили. Новой своей кастовой принадлежностью он остался доволен, ребята душевные и участливые: ты их только напои, а голову они оторвут кому угодно! Авторитетов не признают. А еще через два месяца Шпала уже прочно считался самым городским из всех городских в школе, и, при желании, мог любого коренного объявить колхозанином. Так что, не шутите с воинствующими колхозниками — народ они свирепый! Пожалуй, ему первому из поселковых была оказана такая высокая честь.

РАЗМЫШЛЕНИЕ О ВЧЕРАШНИХ КОЛХОЗНИКАХ