Первый День Службы - [267]

— Садитесь, земели! — Султан приземлил обоих рядом с собой на лавку: Бубу справа, Витьку слева, повесив на их плечи, как на коромысло свои длинные мускулистые руки.

— Ну как, боец, голова после вчерашнего не болит? — обратился к Шпале. И тут же:

— Да, видос у вас… Надо сказать банщику, чтобы подстриг поприлежней. Как думаешь, Петь, должны мои земляки с антеннами ходить?

— Ну, в рот мента!.. — поддержал гармонист.

— И я так думаю! Тащи сюда этого гребанного Гошу, скажи чтобы машинку не забыл. И побыстрей. Передай — Султан ждать не любит.

— Ага, щас сделаем! — ответил Петя и, взяв гармонь под мышку, растворился за сараями.

Прошло около минуты, прежде чем оттуда скачками, жопу в горсть, появился банщик. В свободной руке он сжимал бритвенные принадлежности.

— А что это вы отдыхаете! — вдруг, обращаясь к толпе карантинщиков, возмутился Султан. — Кто за вас армейскую науку постигать будет? Непорядок! Дедами отдохнете. Вот так же, как я вас, молодых воспитывать станете. А сейчас… «Учиться, учиться и учиться!» — как говорил великий Ленин. Где это ваш сержант Кузя, что-то его давно не видно. Эй, сержа-ант, Кузя, греб твою мать! — заорал он во всю глотку.

Поднял палец вверх, призывая всех затихнуть. Прислушался. Тишина долгожданная повисла над частью.

— Сержант…мать, ты куда делся, петух гамбургский! Ну ка, — подозвал патрон к себе из сгрудившейся в курилке толпы двух человек, срочно разыщите мне вашего сержанта, скажите — Султан зовет. Стойте! Скажите, сейчас же не будет здесь, хлебало набью. Дуйте!

Гоша тем временем уже старательно скреб Витькину лысину. Через несколько секунд сержант Кузя — бравый, начальственный, четкий, угодливо изогнулся перед развалившейся на лавке троицей. Видел он, естественно, только Султана.

— Чего Сашок?

— Скажешь прапорщику, — тоном, не терпящим возражений, вещал сидящий рядовой стоящему перед ним в позе официанта сержанту, — что этих двоих, (он похлопал ладонями по плечам Кольки Бубы и Шпалы) я беру с собой. Понял?

— Понял!

— Не понял, а так точно понял!

ГЛАВА ВОСЬМИДЕСЯТАЯ

О том, что армия — сложная штука: рядовой приказывает полковнику, они вместе пьют тройной одеколон и обнимаются с белыми медведями. Кто тут главный? Салабоны на стариках в туалет ездят, но обходят начальство с подветренной стороны. Балы, парады и местный театр. неуставные отношения на сопках Маньчжурии. Сковорода с оптическим прицелом, винчестер, кумар и многоженец. Казанская сирота Гоняет в бухте при луне чаек строевым шагом, за что получает дисбат. Девушки из курортного профилактория подшивают бойцам подворотнички.

— Так точно, понял Сашок!

— А теперь иди и занимайся с салагами строевой, я за тебя с ними в роте долбаться не буду. Стой! Ты почему их до сих пор не научил, как нужно приветствовать дедушек, а? Сержант Кузьмин, как нужно приветствовать дедушку?!

— Здравия желаю, гражданин дедушка! — вытянувшись в струнку и взяв под козырек, гаркнул сержант.

— Вольно! Иди, занимайся!

Кузя отошел два шага от толпы карантинщиков, привычно поправил ремень и гаркнул уже совсем другим голосом:

— Рота, стройсь!

Шпала с Бубой переглянулись, хотели было вскочить. Но Султан прижал их к лавке. Затем неторопливо встал сам, потянул обоих вверх и за собой в темноту. Сзади наяривала марш «Прощание Славянки» курская гармошка. Компаньон очевидно не торопился разделить участь шефа. Его влекли балы и парады. «Так! — усиленно соображал Витька, уходя в неизвестность под обнимку Султана. — Что же это получается? Рядовой приказывает сержанту, чтобы тот передал прапорщику, что он, рядовой желает взять с собой вот этих двоих.» Абракадабра какая-то. Непонятно, кто из них старший! Оказывается, армия — штука посложней, чем он ее себе представлял. К удивлению Шпалы, по походке и координации движений он подметил, что Султан не настолько пьян, как это только что разыгрывал. Из всего сейчас увиденного, в голову напрашивались успокаивающие выводы о том, что армия — театр, где каждый относится к отведенным ему обязанностям всего лишь как к роли и не более того! Еще вчера Гроздев выяснил, что рыжий сержант вовсе не настолько кровожаден, как об этом можно подумать с первого взгляда. Земляк специально поддерживает сей имидж для того, чтобы, по его словам, удержать молодежь от анархии. Иначе, дескать, крах. Салабоны на стариках будут в туалет ездить! Сержант Кузя — достойный продолжатель ратных дел, без всяких видимых неудобств совмещает в своем репертуаре две совершенно разные роли: командира и мальчика на побегушках. Но… вовсе не строит из неприятной части своих обязанностей трагедии: ведь, как известно, плохих ролей не бывает, бывают лишь плохие актеры. В этом смысле Кузьмин может даже гордиться своей игрой. Она у него значительно тоньше и совершеннее, чем у других. Незабвенный отныне Султан, тоже, выходит, исполнял сегодня вверенную ему роль. Значит зачем-то она ему нужна? Ах, мозги заплетешь! Единственное понятно: Шпала неправильно относится к действительности. Что он собрался: один переделать здешние «веками» устоявшиеся нравы? Или, может быть, Витька совершенно крайний в этой игре. И уж ему-то, сироте Казанской, всех в ней тяжче? Так нет же! Похоже и здесь фортуна на стороне Груздя. Тогда какого ж ему еще рожна надо? Или Шпала уже настолько изнежился от удач и измельчал душой, что и сравнительно небольшие тяготы ему не в жилу? В таком разе это хамство, пижонство! Над бухтой висела луна. Шумело где-то поблизости невидимое и ни разу в жизни не виденное море. Черное море!