Первый День Службы - [263]

— И не поминай лихом. Я, между прочим, тоже городской, Красное слышал?

Еще бы Шпала не слышал! Ведь это в сторону их поселка. Они с краснянами все время цапались, воевали.

— Слышал.

— Может, знаешь кого?

Витька пожал плечами:

— Своего возраста всех.

Потом ему долго пришлось перечислять краснянских и обстоятельства их знакомств, и рыжий пришел в полнейший восторг. Оказывается, Шпала даже дом его помнит — синенький, с гнутым из арматуры узором палисадника, второй от поворота справа.

— Видишь, он и твой хороший земляк оказывается, а ты его припахать хотел! — подал вновь голос из угла Султан.

— А ты, земеля, пей давай, не держи посуду. За что пить будешь?

Витька привык пить без обоснования, но тут видно другие порядки и правила. А за что же здесь положено пить? Что придумаешь? Может вопрос задан не спроста, здесь какой-то подвох?

— Не знаю, — ответил Шпала.

— Пей, чтобы у тебя вся служба вот так же как сейчас прокатила! — предложил Султан.

Витька опорожнил посуду. «Портвейн виноградный» — зафиксировал ощущение.

— Еще будешь?

Однако, щедры старики! Но как выговорить: «Нет не буду?» — ежели только что, со смаком принял поллитра? Это же будет фальшь, и никто в такое не поверит. Разве похож он на непьющего? А если сказать: «Буду…» «Ну и наглен же ты, братец! — скажут — На халяву да еще больше стариков выпить хочешь.» Потому Шпала молчал, высчитывая правильный ответ. Султан молча отобрал у него посудину, наполнил ее наполовину и вновь подал Витьке.

— Ну, дай бог не последнюю, глуши.

Шпала привел приговор в исполнение.

— Хотел припахать и правильно бы сделал! — подал голос от двери рыжий. — Мы с тобой что, такие в армию пришли? Тише воды, ниже травы были. Целый год от собственной тени шарахались! Деду на глаза боялись показаться. А чтобыы сесть рядом, а чтобы пить!…

Рыжий от показного страха подпер рукой голову и зажмурил правый глаз. Левым он совершал круговые движения (возвратно поступательные), попеременно смотрел то на Витьку, то на Султана, словно оценивая произведенный эффект.

— Нас словами, земеля, не учили, только кулаком.

— Кстати, насчет кулака, — вставил Султан, — чтобы не было недоразумений. Ты вот хотел его сейчас прессануть…

— Ну хотел, и правильно бы сделал! Заслужил, хоть и земляк…

— А между прочим, он в Икске челюсти ломал, как семечки щелкал. А вдруг, грешным делом, не стерпел бы? И выходить тебе, полковник, на дембель со вставной челюстью на присосках.

— Никогда! Ни один салага не посмеет тронуть дедушку! Это ему не Икск.

— Ну а вдруг у него бы крыша поехала?

— Убил бы гада до дембеля!

— Ну, это ты, Полковник врешь, убить бы не убил. Условия бы, конечно, создал, я не спорю. Тут уж, — он обратился к Шпале, — и я бы для тебя ничего не сделал, земеля. Ну да ладно, теперь все позади. А вот на гражданке, Полковник, он бы тебе челюсть точно вынес!

— Пусть еще дослужит до гражданки! Тогда поймет, что старики его для его же пользы воспитывали.

— Помнишь у вас на Южном летчика отоварили? Его работа!

— Да не пизди! — взорвался полковник.

— А вот ты спроси, как его кликуха.

— Ну и как?

— Шпала, — сказал Шпала.

— Дак это и я могу сказать, что Шпала.

— Не Коль, это он! Он весь Икск знает, ты же сам видишь.

— И все равно, армия есть армия! — твердо заключил полковник-сержант.

— Это же надо додуматься! — вновь вдруг заорал рыжий благим матом и артистически вскинул руки вверх, как бы призывая святых в свидетели. — Двести рублей как Фома хуем смел и часы ко-ман-дир-ские! Как раз мне на дембель… Тебе на дембель, ему на дембель… Пример борзости остальным подал! Это надо пресекать в корне!

Он ткнул пальцем в строй пустых винных бутылок на полу и повторил демонически:

— Пресекать в корне!!! Скажешь, я не прав?

В коридоре мелькнуло приведение, блеснула его голая пятка. Сержант лениво обернулся:

— Ко мне, тварь! Ты что, сука, мимо дедушек без разрешения ходишь?

Послышались глухие удары.

— Ну это ты зря, конечно, — разочарованно произнес Султан, глядя Шпале в глаза, — Деньги теперь все, с концами, не доищешься.

— Что, замылят? — удивился Витька.

— Да, хуже, чем в тюрьме. Может на дембель только и получишь, если не вычтут за что-нибудь.

— Я за эту поездку полторы тыщи чистоганом привез! Не считая еще того, что дома погостил, — поддержал Султана вернувшийся с урока преподавания рыжий Коля-сержант.

— В Орел ездил, своих не с руки обирать. Пять кусков нужно ротному отдать, за то, что за молодыми отправил, двести рублей старшине, за то что отпустил, ну взводному полтинник отстегну, чтобы не докапывался. А на остальные гуляй. братва! Учись салага, как жить нужно. Я в стройбате ни дня не работал, а на книжке три штуки лежит. Будешь дедушек слушать — не пропадешь! Перед дембелем я тебе все точно расскажу, как себя надо повести и кому сколько заплатить, чтобы служба раем была.

В проходе опять замелькали белые одежды, голые пятки.

— Вы что, суки! — рявкнул сержант. — Забыли, кто вас гребет и кормит?!

Но опоздал — видение растаяло.

— Ничего, на обратном пути прикнокаю, — сказал он мирно и продолжил незавершенную мысль: — Так что отоварить тебя крепко следовало. Через полгода мы уйдем, вам молодых принимать. Тогда мои слова вспомнишь: борзость пресекать надо в зародыше! Давить с первого дня, иначе молодые на вас в туалет будут ездить.