Первый День Службы - [231]
— Так, если вы говорите, что несколько человек знали заранее о готовящейся драке, отходили в сторонку, говорили о чем-то… Кто конкретно предупреждал? Он даст показания? Тогда это будет квалифицироваться как предварительный сговор с их стороны. Преднамеренные действия…
Болтая сам с собой, пинкертон Витьке разжевал всю ситуацию. Допрос длился часа два. Затем кудесник выгнал Шпалу в коридор, подождать неизвестно чего. Разрешил отлучиться на часик, сходить пообедать, например. Но к двум, чтобы как штык! В 14.00 дяденька пригласил Витьку к себе и принялся с его согласия шлифовать показания. Объяснять, как все лучше изложить. Покончив с тем, вновь выселил, дав для развлечения почитать «Друзья и враги Анатолия Русакова.» Так пересказывали и шлифовали все то же несколько раз до вечера. А под занавес фокусник раскрыл карты! Весь день, оказывается, они занимались маскировкой. Колотили понт на случай, если кто кинется проверять или сдаст. Да-да! Здесь своих закладывают будь здоров, хуже, чем в тюрьме! Итог работы следующий: дело закрыть нельзя. И открутиться невозможно. Он — следователь — сделал все, что было в его силах: ситуация представлена в самом выгодном для Шпалы свете. На него напали, Витька оборонялся. Более никаких нюансов, хотя в показаниях потерпевших вначале фигурировали деньги, женщина… Все это убрано, как неподтвержденные факты! Будь его клиент чист, Шпалу, конечно, не посадили бы за такую мелочь. Дали по условно обоим сторонам. Но поскольку данная мера у Витьки уже есть, а полностью его вину в случившемся исключить никак нельзя, вывод один: Шпалу посадят! Сколько кинут — решать суду, тут он — следователь ничем помочь не может. Да и отец сам, надо думать, позаботится, что возможно сделает. Процесса тоже избежать, видимо, не удастся: драка групповая, в общественном месте… По существующему законодательству ходатайствовать о возбуждении дела могут все: 1) потерпевшие 2) общественность 3) администрация общежития… А в связи с последними указаниями правительства об усилении борьбы с хулиганством, правоохранительные органы не только имеют право, но и обязаны возбудить уголовное дело! С этим сейчас строго, все подконтрольно и никто нарушать данное распоряжение не станет. Так что заявлений от Витькиных крестников и от него самого о том, что обе стороны друг к другу претензий не имеют, явно недостаточно! Отец был здесь. Разговаривали откровенно, как и что можно сделать. Он — следователь — знает, про папашину руку наверху. Оттуда тоже звонили, узнавали. Объяснил товарищам существующее положение — дохлый номер. Его даже областному прокурору изменить не по силам! Остается одна надежда на армию! Их покорный слуга и так берет на себя большую ответственность тем, что тянет дело. Не передает его в суд, хотя тут любому проверяющему будет видно, что не оправдано. Короче, из них двоих Витька счастливей! Никаких забот в жизни — одни развлечения, за которые отдуваются другие! Ну, будет разбирательство, ввернут Шпале три года, им давно и честно заработанные. Через половинку папаша из колонии вытащит. А на следователя в любом случае одни неприятности. Причем не заслуженные! За затяжку дела по головке не погладят, за объективную оценку тоже. А благодарности никакой! Повышения по службе в ближайшее время для него не предвидится. Все теплые места забиты! Пока освободится что-нибудь стоящее, о «мавре» уже забудут. Или отцов протяже уйдет из области на гору, или из Москвы какой-нибудь дотошный малый с проверкой нагрянет, выкопает эти проволочки и его по пизде мешалкой! Короче, перед Витькой один из тех, на ком принято отыгрываться. Крайний! Работа такая — быть козлом отпущения. Система! Кто с прокурором ладит, себе дела ухватят перспективные, на которых можно вылезти. Остальным суют подобное фуфло. Отказаться невозможно. Весь мусор на молодого сваливают, чтобы самим чистенькими оставаться!
Следователь был до того искренен в своей светлой грусти, что Витька даже счел нужным объясниться. Прежде всего он попросил извинения за причиненные собственной персоной нечаянные траты. Выделив руководящую роль бытия в данном процессе и свою личную неспособность чего-либо изменить в нем. Жизнь устроена так, что оставаться сколько нибудь свободным возможно лишь в ущерб зависимым. Причем удивительное дело: другим, столь же самостийным, он ничего причинить, окромя пользы, собственной свободой не может. А вот зависимым гос. чиновникам от таких одни неприятности. И чем мельче винтик в этой машине, тем большее неудобство своей личной независимостью Витька ему причиняет. Абсолютно ненужные трения на бытовом уровне! На всех давит аппарат. Чем больше от него зависишь, тем больше он на тебя наседает!
— Иными словами, продал душу дьяволу! — отозвался собеседник. — Поделом мне? Неверный ответ! Наивный. Не сдался, а в плен взяли. Чуешь разницу? И тебя возьмут, дай срок! Знаешь как это делается? Заходят с тыла, берут в заложники семью, детей, близких… А потом куда ты на хуй денешься! Будешь делать, что скажут. Иначе ни родителям старости, ни семье достатка, ни детям будущего! Коллективная ответственность — понял? Потомственное рабство! Твой ведь папаша тоже душу дьяволу продал, чтобы тебя, бестолочь безмозглую, не сожрали!
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Роуз, Азра, Саманта и Лорен были лучшими подругами на протяжении десяти лет. Вместе они пережили немало трудностей, но всегда оставались верной поддержкой друг для друга. Их будни проходят в работе, воспитании детей, сплетнях и совместных посиделках. Но однажды привычную идиллию нарушает новость об строительстве элитной школы, обучение в которой откроет двери в лучшие университеты страны. Ставки высоки, в спецшколу возьмут лишь одного из сотни. Дружба перерастает в соперничество, каждая готова пойти на все, лишь ее ребенок поступил.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.