Первый День Службы - [229]
— Да так, чепуха, триста рублей.
— Ого, чепуха! Сколько же ты зарабатываешь?
— Мне хватает.
Все-таки Витьке становилось приятно, что хоть данным образом смог разжечь Ларочкин интерес к себе. Как много людей оказались бы пустыми и неинтересными, если бы все ходили голыми!
В ее глазах он несомненно тянул сейчас гораздо больше любого столичного хипаря-пидораса, несмотря даже на свою бандитскую рожу и короткие волосы! Ведь не назовешь же ее глупой девчонкой. Но у Семеновой где-то на подсознательном уровне прочно заложен культ преклонения перед всем импортным (имеется в виду штатовским, в крайнем случае английским), особенно перед тряпкой. Нашими советскими, но достаточно большими деньгами, на которые можно эти тряпки купить. И стойкое презрение ко всему остальному. Способностям, силе, таланту… (Какие смешные, дутые слова!) Вера, Надежда (не путать с одеждой!), Любовь — чушь собачья! Окружающая жизнь сплошная пошлятина! Скучище! Все не то, все не так! Не те песни поют, не такие длинные машины делают, ходят не так, любят, трахают не так… Все не то и не так, все пошлятина! Вот АМЕРИКА… Америка, это дело другое! Там секс — вот уж секс! Член 30 сантиметров и весь черный, как эскимо! Кругом ковбои. Трах-бах. Банки грабят, покупают себе джинсы, слушают Битлов и плюют с сотого этажа Нью-Йоркского небоскреба на все остальное! Вот это жизнь. Вот как надо! Там даже негр-мусорщик намного умнее и тоньше, интеллектуальнее, клевей, сексуальней нашего совкового парня. Фирменные джинсы — знак причастности к тому, выдуманному ею миру! В общем, по мнению Семеновой, стоит на какого нибудь пидора одеть американские джинсы и он сразу превращается в ковбоя! Была бы на человеке «фирма», а все остальное приложится! И трекать он научится по городскому, и в музоне рубить (Тем более, что никакого ума ни для того, ни для другого не нужно, даже наоборот!), и волосы у «чувака» со временем отрастут, губы оттянутся. А кто ж хипаря при всех этих достоинствах дураком или неудачником назовет?! С таким конечно уже вполне можно «на тачке к кабаку». Чтобы все крутые интеллектуалы, сосущие в нем по два часа один коктейль, ахнули! Городская элита увидела, оценила и приняла. (Элита, по Ларочкиному мнению, только голубые! Они на совков не похожи! Раскрепощены, свободны от устаревших предрассудков…)
— Жаль, такая вещь и перед самой армией, поносить не успеешь! — сочувственно отозвалась Семенова.
— Да нет, это я уже давно купил. Просто берег. Куда попало не надевал! — соврал Витька.
— А сегодня что за дата?
— Мой день рождения!
— Да-а? Поздравляю! Надо запомнить. Жаль, подарить тебе нечего.
Она принялась шутливо таскать его за уши.
— Ничего, не пропадет за два года!
— Вообще да, хорошая вещь не выходит из моды. Туз — он и в Африке туз! — согласно поддакнула Ларочка.
Расхотелось Шпале после подобной разминки переходить к разговору на щекотливую тему. Может это был четко продуманный ход с ее стороны? Ну действительно, какого черта теперь выяснять, почему Семеновой не было дома в назначенное время?! Такая картина получится, будто он напрашивается… В натуре!!! У Витьки возникло ощущение, точно с момента их последней с Ларочкой встречи пронеслось лет двести. Они существовали в разных временных измерениях. Столько всего на голову Шпалы свалилось, переменилось, пришло и уплыло безвозвратно! Убийство. Путешествие на тот свет. Возвращение. (Уже целая эпоха!) Отечественная война в общаге. Чавына свадьба. Встреча и роман с Наткой. Ночные кошмары. Ментовка, камера, морг, военкомат. Решение жить по-новому. Снегурочка с лошадиной мордой, уничтожение бандитского притона… И Светочка, Светочка, Светочка.
Светлячок, Светуня, Светлана.
Цветок, пламя, юность, нежность, любовь!!!
В роли похитителя он быть еще согласен, но в роли просителя — увольте! Витька внимательно осмотрел Ларочку с ног до головы. «Эх, прощай мечта моя неудачная!» Завоевать твое сердце не удастся, потому что оно до отказа забито тряпками, а на тело уже не осталось времени! Как это у брата Пушкина: «Та женщина ушла в покупки, она ушла, как дождь в песок!» На остановке много народу, украсть, как в прошлый раз, не удастся. Нечего и мечтать! Деревья умирают стоя. Точно так же умирала в Шпале сейчас любовь.
— Ну, когда ж тебе в армию? — помолчав печально спросила Семенова.
— Не дождется никак! — мелькнуло у него в голове.
Что-то Витьку на лирику растащило! А вообще разговор беспонтовый. Это же вежливый отказ. Прощальный поцелуй, после отрицательного ответа! Да нет, не верно Ларка его поняла, не нуждается Шпала в ее утешительстве. Он ведь счастливее в тысячу раз этой мелочливой куклы. Не понять ей! На сердце стало удивительно легко. Витька отчетливо различил, что настал конец. Долгожданный! И оттого слегка возликовал. Теперь все просто, он знает, что неспособен вызвать в «Мальвине» ответное чувство. (Как и никто вообще! Искренняя была Семеновна, когда говорила Шпале, «Не люблю.» Нельзя поклоняться двум идолам одновременно!) Ну и ладушки! Подумать только, на что он променял Ольгу! Да это стылое палено даже на Натку не тянет, в подметки ей не годится! А Светочка? Бля — человек-симфония! Первая любовь размером во всю жизнь!
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.