Первый День Службы - [151]

Тут же Славка Карась, третий месяц празднующий смерть бывшей жены. Она нашла себе любовника, а Славку, чтобы не мешал, упрятала в ЛТП. Славка был мужик работящий, за что и пострадал. Он за два года своими руками отделал новую двухкомнатную квартиру, обставил с нуля мебелью — словом, в игрушку превратил. Работал грузчиком на цемзаводе, получал хорошие деньги, (за счет здоровья!) и с дури на женину книжку все клал. Так его жена Людка уговорила, чтобы не возникло, мол, соблазна пропить. На машину решили копить. Была у Славки счастливая семья и цель в жизни. И вот в один прекрасный день его дорогая жинка закатила ему обидный незаслуженный скандал. Были объяснения, взаимные упреки… Дело кончилось вмешательством соседей. Но чего в жизни не бывает? Было и было, прошло вроде. Только Славка после того помаленьку стал выпивать. Вторично Людка закатила скандал месяца через полтора. Вновь то же самое, как с цепи сорвалась, обвиняла Славку, что он охладел к ней, на стороне гуляет и деньги, между прочим не все домой приносит! Сославшись на подруг даже назвала ему имена этих его «любовниц». Славка с женой ссориться не стал, помнил урок. Не мужское это дело оправдываться, да и бесполезно с бабами. Ушел молча из дому и оказался у гастронома, вот этого самого, где и сейчас стоит. Попались под руку друзья, и он к вечеру крупно нагрузился.

Пришел поздно, думал, Людка успокоилась, спит. Не тут-то было! Людка вскочила, свет зажгла и в одной ночной рубашке кинулась Славке лицо своим маникюром обстругивать. Ну, Славик ее малость пихнул, так что супруга на себя мебель собрала. Людка вскочила и стулом в окно — бац, только стекла полетели, а сама в двери и — ходу. Славка сначала понять не мог, почему в окно? По нему бы — другое дело. Когда появился участковый с понятыми, ему все стало ясно! Соседи поддержали сторону жены, дали показания, что он регулярно пьет и истязает жену. А пил Славка тогда гораздо меньше, чем теперь, после ЛТП. Словом, оформили его на год в этот самый Лечебно-Трудовой Профилакторий. Жена сразу подала на развод, привела в Славкой отделанную квартиру хахаля дядю Колю — как велела его называть дочери Ирине, и зажили они на широкую ногу, все поспешили спустить, пока Славка в «профилактории» отдыхает. Мебель распродали, а может его родичей оделили, купили на Славкины деньги, что у жены на книжке лежали, не новую, но добрую еще «Победу». И вот на этой-то «Победе» за день до Славкиного освобождения угодили под «Краза». Оба насмерть, машина в лепешку. Дочка Иринка «гостила» очередной раз у бабки — Славкиной матери. Есть, видать, бог на свете!

Были тут еще мужики разных, но подобных в чем-то этой судеб. Всех их объединяет одна философия: все в жизни дым, было — и в один момент растаяло! Живи настоящим и не загадывай о будущем! Или, как в песне поется:

   Призрачно все в этом мире бушующем,

   Есть только миг, за него и держись!

   Есть только миг между прошлым и будущим,

   Именно он называется — ЖИЗНЬ!»

Витьке нравится в них то, что эти мужики не задаются, не кичатся своими знаниями, опытом, не считают его (желторотого, по сути, птенца), только еще вступающего в жизнь, чем-то ниже или глупее себя. Они всегда и охотно раскроют свою, у каждого неповторимую и во многом поучительную жизнь, поделятся своим опытом, если попросить у них совета, не будут приукрашивать и лакировать, как это сплошь и рядом делается, действительность. От них Шпала перенимает правду жизни, и с ними всегда легко, всегда весело.

Еще один неповторимый тип среди присутствующих — Сын. Он, как всегда, на боевом посту в нормальном своем рабочем состоянии — чуть живой. Но, при всем том, на ногах. Сын — это сокращенное от его полного титула Сын Жилой. Жилая — это район Икска, старейший, с глубокими традициями. Некогда Жилая держала верх во всем городе. В то время в ней и славился своим ремеслом Дядя Юра Боцман — отец Сына. Был Дядя Юра чемпионом города по литроболу. Никто не мог его перепить. И это первенство отец Сына держал рекордный срок — всю жизнь. Он и сейчас его держит номинально, утверждает, что перепьет любого, хотя здоровьишко у Юры Боцмана, конечно, уже не ахти. Некогда Боцман работал грузчиком, славился своим мастерством на кулачках и враждующие районы перед очередной стычкой задабривали Дядю Юру спиртным, старались переманить на свою сторону. Кличка Боцман вселяла суеверный ужас в противоположную сторону и на 90 % являлась гарантией победы для обладателей. Именно тогда Дядя Юра приобрел навык выпивать лошадиные дозы, не пьянея. Роста он был среднего, но могучего телосложения, от которого к настоящему времени уже ничего не осталось. Теперь Юра Боцман кажется маленьким, тщедушным сморчком. Вечно небритый, в поношенном, но всегда еще довольно чистом пиджачке моды двадцатых годов. Глянешь на него и не за что не поверишь о былом легендарном прошлом. Каждое утро с бидончиком Боцман семенит к пивной, это для разминки, форму-то нужно поддерживать!

Трое старших братьев Сына, некогда гроза всего города, теперь из тюрем не вылезают. Младший, то есть сам Сын, решил пойти по стезе отца и, похоже, скоро побьет рекорд собственного родителя. Династия, так сказать. Внимания воспитанию своих отпрысков Юра Боцман не уделял никакого. «Родил, на том тебе спасибо!» — как говорил Райкин. И то сказать, легко ли держать звание чемпиона! Сын рос на улице. Пить, курить и говорить начал одновременно. Воровать, пожалуй, чуть-чуть пораньше того. В иерархии района его держал мощный авторитет родителя и братьев. С детства Сын был накоротке со всеми знаменитыми сявками, коих только на Витькиной короткой памяти переменилось несметное количество. От них сын и научился жизни. Потому его и прозвали «Сын жилой». Если бывают сыновья полка, то почему бы не быть сыну улицы? Сын маленького роста, тщедушный, безплечий, узкая острая грудь, сгорбленный, как старик, лицо, когда не пьян, бессмысленное, измученное. Череп какой-то неровный, острый и вытянутый. Двумя словами: «стройный, как коромысло и красивый, как собака!» За полчаса до открытия магазина Сын приходит НА РАБОТУ. Это его единственная работа после окончания неполных восьми классов, больше Сын нигде не работал и не учился. В руках у Сына кирзовая ношеная сумка, в ней граненый с окоемкой стакан, окрещенный в народе «хрущевским» и корка хлеба. Летом возможны огурцы, яблоки — зелень из соседских огородов — это закусь. Знакомых у Сына — вся публика, посещающая винно-водочные отделы гастрономов. Поят, естественно, из уважения — обидеть Сына Жилой — страшный грех! И потому сын наглый, как танк и беспрестанно падает всем на хвост. С первого же стакана Сын пьянеет, но не до отруба и в этом состоянии затем продолжает оставаться независимо от количества выпитого. Это и есть его РАБОЧЕЕ СОСТОЯНИЕ. Сколько же всего он за день пропускает за воротник с открытия и до закрытия гастронома, сказать трудно. И менты Сына не трогают, смирились уже. Днем Сын не ест, вино, видимо, и является его основной пищей.