Первый День Службы - [144]

Вот Чава так вздохнул глубоко, отцепился от двери и пошел. И пошел он полукругом прямо на бабку-вахтершу, бух — и обнял ее! А бабуля, видимо, спала, потому что сидела, как истукан, а когда Чавин на колени ей свалился, как взвизгнет, как закричит: «Чавин, это ты?!» Чава тут вскакивает, и я удивился, как ровно он побежал к выходу, прыгал по крыльцу через одну ступеньку и несся к лавке. Там на ней ребята из общаги сидели. Вот Сашка за них спрятался и выглядывает. Подхожу я, сажусь еще впереди него. На крыльце мечется вахтерша, недовязанным свитером, как сигнальщик с корабля флагом замысловатые маяки дает, кричит: «Чавин! Опять напился?» И машет нам кулаками, а Чава мне на ухо шепчет: «Тсс! Не шевелись, она нас не видит.» Бабка прокричала, что будет коменданту сейчас звонить и ушла. Чава ставит задачу: «Надо сделать так, чтобы комендант пришел, а я уже у себя в комнате сплю, и ребята подтверждают, что я никуда не ходил! Пошли, там одно место есть, влезть можно!» Хорошо звучит — пошли — я его волоку, а он рукой показывает: «Туда! Теперь туда!..» За угол его притащил, там у стены труба кочегарки. «Вот по этой трубе, — говорит, — нужно нам забраться на третий этаж, там в туалете окно открывается.» А скобы на трубе только метров с двух начинаются. Я его кое-как подсадил, Чава ступеньки четыре преодолел и срывается мне на голову. Хорошо, что я руки успел подставить, а то была бы из Чавы отбивная. Упал он мне своей костлявой задницей прямо на грудь, она и до сих пор еще болит. Я из под него вылажу, а Чава: «Скорей, скорей, Сержик, подсаживай, нужно успеть!» Видали молодца? Бросил я его на месте, полез сам, спросил номер комнаты, где Чавин живет, захожу, говорю: «Ребята, помогите!..» Так они всей комнатой Чаву на бельевых веревках в окно тащили. Посмотреть — со смеху обоссышься! Как альпинисты в горах: Чава по лестнице ползет, а его четверо сверху страхуют и один снизу подталкивает. За этим делом их застал комендант. Как рявкнет сзади: «Чавин, ты что тут цирк устраиваешь?» Чава со страху и сорвался с лестницы. Болтается на уровне второго этажа, ногами окно разбил, руки, как кошка расставил, кричит: «Спасите! Держите!!» Мы перепугались, а комендант больше всех, кричит: «Одеяла тащите, матрацы, будем ловить!» А ребята сверху ничего сделать не могут, только-только сил хватает, чтобы не бросить. Комендант снизу под Чавой бегает, руки расставил и орет, что попало: «Держись, за трубу хватайся, в окно лезь!» Тут, действительно, окно на втором этаже открыли и кое-как, под руководством коменданта Чаву туда втащили. Как только его в окно втащили, комендант таким матом на весь квартал загнул, что я скорей ноги в руки и наутек.» Чаву за этот трюк выгнали из общаги, и чуть было не отчислили из школы помощников. Хорошо, дядька вмешался!

Наконец, самой интересной особенностью Чавиной натуры было его отношение к женскому полу. Как уже сказано выше, впервые они серьезно и на продолжительное время занялись этим вопросом после девятого класса, когда в Шагаровке открылся «молодежный дом терпимости». И сразу Чаве покатило везение: девчонки на него вешались одна лучше другой! Возвращались из Шагаровки, как правило, под утро и все вместе.

— Витек! — рассказывал Сашка. — Сегодня с такой бабой познакомился!.. Галей зовут. Такие ножки, такие ляжки, а груди у-у-у! (Чава все это показывал руками). А личико, а губки — вообще звиздец! Правда, не дрючится, но баба… — за всю мазуту! Я с ней серьезно решил!

— Это как?

— Женюсь!

— Ты что? — впервые услышав о таком обороте, изумился Шпала, — в пятнадцать лет?

— А что? Еще год подождем, а потом уедем на Украину и там распишемся. Там, говорят, с шестнадцати расписывают, мы уже решили!

— Однако же! За одну ночь?!

— Ну что сделаешь, раз такая баба попалась! Не упускать же!

И Витька действительно потом убеждался: «Красивая телка, — ему бы такую!» Но проходила неделя, другая и женитьба неожиданно откладывалась на неопределенный срок. Чава уже не кричал, как оглашенный, через всю улицу, завидев друга, шел как в воду опущенный.

— Случилось что? — спрашивал Шпала.

— Да с Галочкой поругался!

— Как?

— Пришел под бухом, она начала звиздеть, а я ее послал на… да и все!

— Ну и не переживай, помиритесь!

— Нет, уже все!

— Другую найдешь!

— Нет, такой больше не будет!

Неделю Чава ходил, как опущенный в эту самую воду, терял аппетит, худел и даже вино не оказывало на него нужного действия. Он страдал искренне и проникновенно, причем, совершенно не зная меры. Друг Шпалы поразительно быстро иссыхал, чах, еще чуть-чуть, и, казалась, загадочная болезнь кончится смертью. Но в самый последний момент, уже в двух шагах от смертного одра, Чава вдруг исцелялся самым замечательным образом: он вновь влюблялся! И вот уже, завидев Витьку, Сашка вновь несется к нему, не разбирая дороги, и орет на весь поселок еще издалека:

— Витек, вчера такую бабу нашел!.. — Какую, он уточнял уже приблизившись: — Там такие ножки, такие ляжки, груди у-у-у! А личико!.. Верочкой зовут. Помнишь Галочку? Еще лучше Галочки! Правда, не дрючится, но баба… за всю мазуту.

И, подумав, добавлял: