Первый ангел - [59]
Телепатия в этом отношении была куда проще. Она опиралась на навык, с рождения присущий человеку. Воображать, мыслить, понимать образы и слова. Глубокие воздействия, настоящее вторжение и исцеление больных, чем занимался Мефистон — да, они требовали подлинных знаний, научного подхода. А показывать фокусы с иллюзиями, экономить деньги в кафе и повышать заработок, много ума было не нужно. Мефистон скрывал своё озарение от Анастасии. Он любил её и почти совсем не винил за ситуацию в Круге.
Он планировал работать над привлечением учеников и развитием могущества еще несколько лет. За это время привлечь на свою сторону Даму, провести научные исследования на стыке сил и науки, набрать массу «меченых» учеников. Чем дольше работаешь на глазах у противника, тем больше глаза привыкают. Удар надо наносить тогда, когда никто не ждет. Чтобы к тебе привыкли, нужно время. Самое главное, ему нужен был опыт снятия Печати.
Всё могло бы пойти по его плану. Однако, судьбе угоден был иной поворот. В больницу при его дежурстве доставили нового пациента. Перевели из другого города. Главный врач вызвал Мефистона к себе и доверительным голосом завел беседу. Как выяснилось, его чудесные исцеления давно стали достоянием не только местных врачей. Слухами полнится земля. Даже статьи в научных журналах нет-нет да и читают настоящие врачи. Одним словом, официально новый пациент прибыл для консилиума местных врачей. Неофициально, главный врач хотел, чтобы Мефистон испробовал свои методики и таланты. К вящей славе новых методов, науки и коллектива больницы, конечно.
Проблема заключалась в том, что пациент, Иван Сергеевич, был по всем клиническим признакам совершенно здоров. В трезвом уме и доброй памяти он сам себя сдал в больницу. Когда его отказались принимать, сначала напугал врачей страшными историями. А когда это не помогло, предался буйству и стал нападать на людей. Пришлось запирать. В остальном, Иван Сергеевич был здоров, как бык, умен, начитан и целеустремлен. Только цель его была, похоже, сидеть в отделении для буйных и никогда не выходить. Все попытки выписать его и отправить домой вновь возвращали ситуацию в нулевую точку: страшные истории и не менее страшная агрессия.
Мефистон уже стал известен как экстравагантный пионер «силы в безумии», работы со сказками пациента, а не против них. Поэтому история Ивана Сергеевича нашла его не случайно. Что сам посеешь, то и пожнешь. Он был готов к вызову. По крайней мере, думал, что готов. Приятно, кода о тебе знают. В сопровождении главного врача он прошел в отделение для буйных. Возле девятой палаты, с мягкими стенами, его ждали два крепких санитара. Они привезли Ивана Сергеевича. Мефистон представился. Они смерили его взглядами, остались довольны комплекцией и будто для себя решили, что «этот справится».
Через окошко в двери, он заглянул в палату. На мягком полу сидел человек в смирительной рубашке. Его взгляд был полон энергии, силы и жизни. Такие глаза Мефистон редко встречал и у здоровых. Пациент с интересом смотрел на него в ответ. Казалось, что всё это, палату, рубашку, врача, он рассматривает как забавный розыгрыш. Ролевую игру, или весёлый квест. Который затянулся… он пролистал историю болезни, уже на двенадцать лет.
Невольно вспомнив «Молчание ягнят», Мефистон собрался войти. Дюжие санитары упредили его и явно собирались зайти вместе с ним. Он жестом остановил их.
— Друзья, моя работа с пациентом требует доверия и уединения. Позвольте мне хотя бы первую беседу провести одному. Вы ведь будете прямо за дверью.
Санитары переглянулись.
— Вы читали историю болезни, доктор? — Последнее слово прозвучало со всей иронией, допустимой в рамках приличия.
— Да, вот она у меня с собой.
— Вы понимаете, что все попытки «вылечить» его ранее, пациент встречал нападением? Павших нет, но побои дело привычное.
— Понимаю, если меня попросили его посмотреть, что-то должно измениться. Иначе зачем было тратить время? У меня своя методика и как врач, под свою ответственность, я прошу вас остаться за дверью.
Санитары снова переглянулись.
— Дело Ваше. Должны предупредить Вас, что до сих пор не удалось установить никакой закономерности.
— Закономерности в агрессии?
— Да. Никто не понимает, какое слово жест или решение, вызывает в нем ярость. Всегда было слишком поздно. Всегда мы оттаскивали его от уже помятого врача. Некоторых он даже кусал…
— Вы исполнили свой долг. Позвольте, я исполню свой и испытаю судьбу. Будьте за дверью, не смотрите в окошко. Если что-то произойдет, вы услышите.
Санитары отодвинулись. Мефистон вошел в палату и закрыл за собой дверь. Он мало боялся физических угроз вообще. Вдвойне, от сидящего человека в смирительной рубашке.
Неверно было бы представлять, что Мефистон постоянно пользовался своим «третьим глазом» и видел мысли людей. Использование психических сил требовало концентрации, воли, энергии. Даже то, что получалось легко, как Прыжок, или чтение поверхностных мыслей — всё равно не становилось естественным. Как дыхание или ходьба. Возможно, его мастерство еще не достигло нужного уровня. А возможно, сама природа Нави требовала постоянного покорения, завоевания, и не давала расслабляться.
Управление Историей, как оно могло бы выглядеть? Какая цель оправдывает средства? Что на самом деле властвует над умами, и какие люди ввязались бы в битву за будущее.
«Единственная стоящая победа — это победа вопреки». Почему мы совершаем выбор и в какой момент он становится взрослым? Любовь не без строгости?
«Без сомнения нет веры. Без страха нет мужества». Книга открывает историю нового покорения пространства. Завоевание Космоса начинается внутри каждого из нас.
«Победителей не судят» — утверждает старая поговорка. «Судят победители!» — восклицают авторы «Империума Человека». Книга — инструмент, вскрывающий мозг нашего молодого современника, перепрошивка человеческого сознания. Амбициозный проект, такой же фантастичный, каким казался и Красный проект до Октября 1917 года.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.