Первые ласточки - [86]

пусть там ветер жарко лица студит,

где песцов и лис хоть отбавляй…

И хоть нет давно ее в природе,

но живет она в сердцах людей.

Так и я хотел бы жить в народе

песней несмолкающей своей.

1959

Ой вы, ночи белые!

Ой, вы, ночи белые,

Ноченьки вы летние,

С милым теплым солнышком,

С дивною порой!

За зиму холодную,

Долгую и темную,

Вы даны в награду нам

Северной зимой.

       Спят луга росистые,

       Где цветы душистые.

       Над водою стелется

       Легонький туман.

       Где-то за околицей,

       За рекой, за рощицей

       Вон всю ночку слышится,

       Как поет баян.

Эх, в такие ноченьки

Усидеть нет моченьки!

С криком чайка носится

Над тугой волной…

А река широкая,

Как любовь, глубокая…

В сердце песня просится,

Если я с тобой.

Не в саду сиреневом

Не в саду сиреневом под Москвой

Повстречались, милая, мы с тобой,

А на дальнем Севере, у Оби,

Я тебя, хорошая, полюбил.

Белой ночью светлою, в тихий час

Целовал я милую в первый раз.

И с тех пор любимее стали мне

Эти ночи белые по весне.

Не поют на Севере соловьи,

Но клялись мы в верности и любви,

Чтоб она такою же все была,

Будто ночка белая, вся светла.

      Так пускай не в зелени под Москвой

      Повстречались, милая, мы с тобой.

      Для любви, для искренней, от души —

      Все края родимые хороши!

Северная дорожка

В снежном вихре мчат олени.

По холмистой тундре мчат.

Не бегут мои олени,

А по воздуху летят.

      От полярного сиянья

      Посветлело, словно днем,

      На большие расстояния

      Хорошо видать кругом.

Я люблю езду такую —

Только править успевай,

И поет душа, ликуя:

— Здравствуй, тундра, милый край!

НЕНЕЦКИЕ И ХАНТЫЙСКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ

Глухариный зоб Ненецкая сказка Рассказал У. Вануйто

Жил-был богач — Глухариный зоб. Было у него трое работников: первый работник — Пучок сена, второй работник — Клок шерсти, третий работник — Кусок бересты.

Однажды работники вернулись с рыбалки. От усталости они даже без ужина повалились спать. Но богач Глухариный зоб — тут же поднял их на ноги, велел разложить большой костер и плясать вокруг огня, чтобы забавлять хозяина.

Когда костер запылал, работники, еле держась на ногах, стали плясать. Вдруг искра от огня упала на Пучок сена, и он загорелся. Увидев горящего товарища, на помощь ему бросился Клок шерсти. Только взялся за товарища — сам загорелся. Тогда на выручку двух товарищей кинулся Кусок бересты. Он тоже загорелся. Все трое стали звать на помощь.

А Глухариный зоб, видя своих работников в беде, вместо помощи стал громко смеяться над ними. Он смеялся и пятился назад, подальше от них. Пятился да и напоролся на еловый сук. Тут и лопнул богач — Глухариный зоб.

Работники же его бросились в речку и спаслись от огня. У Пучка сена сгорело три стебелька, у Клочка шерсти — две шерстинки, а у Куска бересты только один уголок опалился.

Увидели работники мертвого хозяина, сказали:

— Так тебе и надо, дармоеду-изгалятелю.

Два брата Ненецкая сказка Рассказал Ф. Рокин

Два ненца, два брата жили. Один брат бедный, другой брат богатый. У бедного брата, кроме маленького чума с дырявым нюком-покрышкой, ничего не было. Богатый брат имел десять тысяч оленей и десять чумов. В девяти чумах жили девять семей его пастухов. В самом большом чуме с нюком-покрышкой из теплых собачьих шкур жил сам хозяин с десятью женами. У бедного же брата никого не было, лишь одна старушка мать.

Однажды бедный брат пошел к богатому брату, стал просить кусок мяса для похлебки. Богатый брат даже не взглянул на бедного, только проворчал:

— Не мешай. Я спать хочу.

Возвратился бедный брат в свой чум пустым. Ночь проночевал с голодным животом. Утром рано на охоту ушел. Поздно вечером вернулся с охоты, ничего не добыл. Близко пушных зверей нет, далеко ходить силы не хватало. Так он каждый день на охоту уходил, обратно пустой возвращался.

Как-то он опять на охоту отправился. Немного погодя старушка мать взяла котелок, пошла к проруби за водой. Зачерпнула воды, хотела в чум идти. Вдруг видит — на той стороне Обской губы что-то чернеет. Это черное пятно быстро приближаться стало. Немного времени прошло, старуха узнала — это великан Сюдбя большими шагами на лыжах идет.

Вот Сюдбя к бедной старухе подошел, спросил:

— Что ты делаешь тут, бедная старуха?

Старуха сказала:

— За водой пришла, хочу вскипятить. Когда сын вернется с охоты, хоть утробу кипятком согреет. Мы совсем бедно живем, много дней уже свои желудки одним кипятком греем. Так вот живем.

После ее слов великан Сюдбя задумался. Затем опустил руку в прорубь. Вытащил обратно из воды — на каждый палец по рыбке попалось. Эту рыбу он старухе отдал.

— Иди, свари уху. Сама ешь, сына накорми, — сказал великан. — Пусть твой сын тоже так попробует рыбу ловить. Если у него так же получится, пусть завтра по моему следу в мой чум идет.

Сказав это, великан Сюдбя повернул лыжи обратно. Девять раз шагнул, уже на той стороне Обской губы скрылся.

Воротилась старуха в чум. Скорее уху сварила. Когда бедный сын вернулся, он очень удивился. Старуха мать рассказала ему про великана.

На следующий день бедный ненец пошел к проруби, опустил в холодную воду руку. Вытащил ее, смотрит — на каждом пальце по рыбке трепещется.