Первые философы Индии - [39]

Векханасса и его ученики

«Совершенство» ассоциируется в нашей системе понятий с двумя предыдущими, а именно со «счастьем» под углом зрения «блага». Определением этой «составной» категории и интересовался почтенный паривраджак Векханасса, представивший свое понимание совершенства на суд Будды. Этому сюжету посвящена специальная «Векханасса-сутта» собрания Маджджхима-никаи. Посетив Будду в Джетаване и предложив ему свою трактовку этого предмета, он услышал, что его «совершенство» — лишь «очищенное» удовольствие (сукха), т. е. то, что составляет нераздельную «пару» со страданием, а потому оно не может быть принято как конечный идеал. Совершенства достигают лишь сами «совершенные», или буддийские архаты. Векханасса расстроен, но Будда утешает его и постепенно обращает в свое учение. В сутте паривраджак именуется также Каччана, следовательно, он принадлежал к уже хорошо нам известному прославленному брахманистскому роду, к тем паривраджакам, которые учили о наличии «высшего света» и «бесконечно счастливого мира»[59].

В комментарии к этой сутте высказывается предположение, что Векханасса пришел к Будде, узнав, что его ученик Сакулудайи потерпел поражение в споре с последним и решил сам выяснить, в чем было дело. В «Маха-Сакулудайи-сутте» из Маджджхима-никаи Будда сам посещает Сакулудайи, пребывавшего в знаменитой обители паривраджаков роще Мораниване, близ Раджагрихи (Сакулудайи присутствовал и во время визита Будды в другую обитель паривраджаков в Раджагрихе — на берегу речки Саппини). Ему, а также другим известным «пилигримам», таким, как Аннабхара, Варадхара и пр., Будда объясняет, что такое истинный брахман. Это не тот, кто происходит из жреческого «сословия», но тот, кто достигает совершенства[60].

Обращение Будды к образу истинного брахмана вполне соответствовало его миссионерской стратегии: задача заключалась в том, чтобы убедить носителей брахманистских ценностей, что подлинным толкователем этих ценностей может быть только Будда, а не «ограниченные» брахманистские авторитеты, которые знают лишь поверхность истины. Но сама апелляция к образу истинного брахмана существенно важна в данном случае в связи с тем, что паривраджаки круга Векханассы склонялись к положительному идеалу совершенства (потому и образ «брахмана» желательно было наполнить именно позитивным содержанием). Об этом свидетельствует и сближение Буддой идеала Векханассы с идеалом счастья как удовольствия. Значит, Векханасса и его ученики были в известном смысле оппонентами Уггахаманы, который интерпретировал благо «негативно» — в качестве устранения отрицательных интенций и состояний сознания.

Санджая Белаттхипутта

1.

Уже отмечалось, что одной из особенностей начального периода индийской философии было широкое распространение нестандартных моделей рациональности. Среди наиболее модных была и так называемая тетралемма. Некоторые философы, рассуждавшие о том, является ли мир конечным или бесконечным, считали, что мир нельзя характеризовать в качестве конечного, бесконечного, конечного и бесконечного, но только в качестве и не-конечного и не-бесконечного. Однако были и такие, которые отвергали не только первые три способа ответа на подобные вопросы, но и четвертый, противопоставляя тетралемме то, что можно условно назвать антитетралеммой, считая целесообразным, таким образом, вообще воздерживаться от всех возможных суждений по такого рода метафизическим вопросам. При этом их «негативистская» позиция отличалась своей принципиальностью от позиции тех «скользких угрей», которые отказывались высказывать определенные суждения относительно того, что можно считать благом и не-благом. В самом деле, те философы воздерживались от ответа на поставленный перед ними вопрос по «внутренним» соображениям: они боялись ошибиться, впасть с субъективизм, потерпеть поражение в диспуте и в результате прийти в уныние, неполезное для их духовной жизни. Иными словами, отказ дать ответ на какие-то вопросы мотивировался соображениями, не связанными с самим характером этих вопросов. Здесь же уклонение от ответа обусловливается самой «материей», тематикой вопросов, которые представляются практически неразрешимыми по самой своей природе.

Среди таких принципиальных «негативистов» выделяется исключительно яркая фигура философа, которого звали Санджая, сын Белаттхи, по палийским текстам, и Санджая, сын Вайрати, по санскритским буддийским источникам. Тексты палийского канона не оставляют сомнений в том, что он был основателем весьма значительной школы философов в Раджагрихе. Конечно, там утверждается, что очень многие из его учеников позднее перешли в буддийскую общину, в их числе знаменитейшие будущие последователи Будды Сарипутта и Моггаллана, которые увлекли за собой не менее 250 человек. Важнее, однако, само значительное число этих «отпадших», что явно свидетельствует об успехе школы Санджаи. Одним из учеников его буддисты уверенно называют и паривраджака Суппию, который ожесточенно поносит Будду в беседе со своим учеником Брахмадаттой (тот его, напротив, защищает), и эта их беседа в парке Амбалаттхика стала рамкой всей «Брахмаджала-сутты».