Первомайские мальчики - [2]

Да и сам человек с фамилией Медведев с самого детства привыкает себя держать солидно, соответственно своей фамилии. Так что, возможно, начальство и правильно делает, что обращает внимание на Медведева в первую очередь.

В нашей истории произошло ровно то же самое. Только фамилия героя была не Медведев, не Генералов, не Инженеров, наконец, а Девочкин. Ну и кем он должен был стать в жизни, о какой работе мечтать? Конечно, ему с первых пор сознательности только и приходилось слышать, что он принадлежит девочкам, так как фамилия у него такая. Да и часто приходилось ему, слыша крик «Девочки!», думать, что это его окликают по фамилии. Словом, отбросил наш Девочкин, имя которому было Николай, в сторону все бесполезные мечтания о том, чтобы стать лётчиком, подводником или на худой конец изобретателем, и поступил в медицинский институт на факультет гинекологии, чтоб соответствовать своей фамилии, посвятив себя молодым женщинам.

Однако всё, что рассказано, является лишь предысторией, а сама история впереди. Заметим только ещё, что студентом юноша был прекрасным настолько, что ещё до окончания учёбы ему прочили аспирантуру. Но он решил с наукой не торопиться. Хотелось набраться побольше живой практики, чтобы не превратиться в замученного голого теоретика.

Кто не знает, что первые десять дней в месяце мае практически почти никто не работает. То праздничные дни, то предпраздничные, а то междупраздничные, когда не до работы. Так что настоящая работа в полную силу начинается в середине месяца. В такой именно день и пришёл Девочкин в свой рабочий кабинет женской консультации, и как следовало ожидать, на приём записалось много клиенток, но, как показалось, молодому врачу, их было всё же больше, чем он ожидал.

День на день, разумеется, не приходится. Девочкин к этому времени имел довольно солидную практику, так как после окончания института и устройства на работу прошло чуть более восьми месяцев, то есть стаж пошёл. Женщин, желавших беременность и не вполне её приветствовавших, а то и вовсе отвергавших у себя как недопустимую, насмотрелся вдоволь и начал привыкать к тому, что семейная ситуация у каждой женщины совершенно особая для неё и абсолютно типичная с точки зрения врача.

Чтобы не смущать пациенток своей молодостью, Николай сразу после окончания института отпустил усы и бороду, которые придали Девочкину солидность. Кроме того, он носил очки в толстой оправе, что тоже немало способствовало созданию впечатления серьёзности и опытности гинеколога. Так что вошедшие в кабинет мамаша с четырнадцатилетней дочкой, несмотря на мужской пол гинеколога, скоро оправились от смущения и начали высказывать суть проблемы. Точнее, говорила сначала мамаша, весьма представительная собой дама, севшая на свободный стул у стола и указавшая девочке на кушетку.

— Доктор, поверьте, у меня очень хорошая воспитанная дочь. Нигде она ни в каких компаниях не бывает, с мальчиками не гуляет по улицам. Мы строго за нею следим. Но я заметила у неё такие признаки, которые заставили привести её к вам на всякий случай. Может, что-то не в порядке с организмом.

— Как тебя зовут? — спросил Девочкин, обращаясь к невысокого роста, но вполне сформировавшейся в плане женских очертаний девчушке, сидевшей с независимым выражением на лице, словно речь мамы её не касалась ни коим образом.

— Её зовут Маша, — быстро ответила мать.

— Очень хорошо, но мне бы хотелось слышать ответы от девочки — мягко заметил Девочкин и, поправив на переносице очки, задал следующий стандартный вопрос:

— Тебе сколько лет?

Мамаша быстро повернулась к дочери.

— Отвечай сама, раз доктор просит.

— Четырнадцать, но скоро будет пятнадцать.

— Так уж и скоро, — возмутилась мамаша, — в следующем году.

— Это скоро, — упрямо сказала девочка.

— Понятно-понятно, — оборвал начинавшийся спор Девочкин. — Я тебя осмотрю. Пройди, пожалуйста, за ширму и сними нижнюю часть одежды.

Лицо девочки вспыхнуло краской, но врач смотрел в сторону, думая, казалось, о чём-то своём. Только мать не знала точно, на кого смотреть и что говорить, потому переводила свой взгляд с дочери на бородатое лицо доктора. Тогда Маша, не дожидаясь материнской поддержки и, чувствуя внутренне, что та сама растерялась, быстро поднялась и пошла за матерчатую перегородку.

Девочкин любил разговаривать с пациентками подчёркнуто интеллигентно, избегая называть предметы женского туалета или некоторые части тела своими именами. Предлагая даме разоблачиться, он говорил строго, но обтекаемыми словами: «Освободите, пожалуйста, вашу верхнюю часть тела от одежды» или «Вас не затруднит снять и то, что на вас осталось? Мне нужно осмотреть вас подробнее». Хотя, ему не раз приходилось слышать, как врачи-мужчины с большим стажем работы разговаривали с молодыми женщинами значительно проще и грубее: «Раздеться! Да нечего краснеть тут. Я не первый мужик, раз пришла сюда».

Такой стиль беседы Девочкину не нравился. И, право же, его обходительное отношение заставляло некоторых пациенток сразу же влюбляться в молодого и весьма привлекательного врача, особенно в тех случаях, когда причина их появления здесь была связана с не очень приятными воспоминаниями. Не всегда же любовь бывала желанной и обоюдной. И кто знает, с какими трудностями взаимоотношений с женщинами встречался бы Девочкин на такой работе, если бы не тот факт, что во время приёма всегда присутствовала медсестра.