Первомайка - [17]

Сзади пылал костер, и так же ярко пылали штаны моего белого маскхалата. Я быстро вскочил на ноги, в три прыжка перепрыгнул через тела солдат и упал на снег.

Покатавшись на снегу, я сбил пламя со штанов и руками затушил тлеющую материю.

Еще сонный я глянул на костер — Стас ушел проверять посты, а солдат пошел за дровами. Наверное, я слишком близко придвинулся к огню, и от жара вспыхнула легкая хлопчатобумажная ткань. Надо будет отодвинуть камыш подальше от костра.

Только я подумал об этом, как заметил, что на мое место снова вползло чье-то сонное тело. Я опять прыжками перескочил через бойцов и ногами выпроводил чужака с моей территории.

Утром мне показалось, что все это приснилось, но прогоревшие сзади от пяток до задницы штаны утверждали, что это был не сон. Пришлось мне снять остатки белого маскхалата и ходить в горном обмундировании.

Утром, когда совсем рассвело, нас опять вызвали к комбату.

— Остаемся пока здесь, на своих позициях. Оборудовать дневки для отдыха личного состава. Скоро на вертушках нам должны подбросить сухой паек, теплые вещи и все остальное.

Пока не прилетел вертолет, сержант Бычков по-братски поделил на всю группу остатки сухого пайка. Мы быстро позавтракали.

Затем я проверил наличие в группе оружия, оставил на валу двух наблюдателей, а остальных солдат отправил за дровами для костра и стройматериалами для дневки.

Часть солдат направилась в лес, а другая — к дому лесника.

Когда стало совсем светло, к селу подлетела четверка боевых вертолетов и стала кругами носиться над Первомайским. На валу у костра комбата сидел начальник разведки и наблюдал в бинокль за селом. Делать мне сейчас было нечего, и я тоже решил понаблюдать за неприятелем. Я согнал с охапки камыша своего наблюдателя, который с нескрываемым удовольствием спустился греться у костра, и принялся разглядывать в оптический прицел местность. Все вокруг выглядело так же, как и вчера. Почти безлюдное село, стоящие на окраине автобусы, омоновский БТР с торчащим вверх башенным пулеметом. Только российский флаг над блокпостом сменился зеленым полотнищем, из большинства труб не вился дым, да было слышно, как ревет и мычит некормленая домашняя скотина. Правее полуразрушенной фермы я обнаружил какое-то сооружение с торчащими к небу бетонными стенами. Как мне объяснили, это было силосохранилище. Влево от фермы высокой стеной стояли густые заросли камыша. В них мог спрятаться десяток таких отрядов, как у Радуева. Но, чтобы дойти до камыша, необходимо было пересечь метров пятьсот открытой местности.

Скоро мне надоело лежать на сыром и холодном камыше, и я позвал наблюдателя.

Солдат уже успел выпить кипятка и теперь грелся у огня. Я подождал, пока он взберется на вал, и потом сам пошел отогреваться.

У костра сидел Стас и слушал эфир. Рядом с ним стояла включенная радиостанция Р-853.

— Вертолетчики боятся над самим селом летать. Облетают его стороной. Недавно передали им из центра, что у боевиков может быть ЗУшка.[4] Или какие-нибудь пусковые установки, — сказал он мне и лейтенанту.

Лейтенант Винокуров был очень занят — наблюдал за закипающей в жестянке водой.

— Чая у нас нет. Хоть кипятком побалуемся, — сказал он.

— Ну, это у тебя чая нет. А у старого воина он всегда есть, — ответил ему Стас и достал из нагрудного кармана пакетик чаю. — На, заваривай.

Похлебав пустого чая, Стас вместе с лейтенантом получили разрешение у комбата и пошли вправо по валу. Там на разбитом мосту стоял отряд десантников, и лейтенант надеялся встретить у них своих однокашников. На что надеялся Стас, я не знал — он просто любил ходить в гости к боевым коллегам. Как и следовало ожидать, их там встретили как старых друзей: накормили и напоили молодым вином. Наши соседи тоже захватили вчера небольшой запас еды и даже вина. Часа через два, после окончательного «согласования взаимодействий» наших подразделений, лейтенант-стажер и оперативный офицер первой группы наконец-то вернулись довольными и веселыми.

Слева по валу в километре от нас стояла какая-то пехота. Довольный Стас решил завтра сходить теперь уже к ним для очередного «согласования». Но спустя несколько часов сами пехотинцы пришли на наши позиции. Пехотный капитан признался, что он и его люди почти сутки ничего не ели: подняли их по тревоге, и запастись провизией они не успели. Им еще вчера обещали подбросить сухой паек, но так и не подбросили.

Погрустневший оперативный офицер тоже пожаловался на судьбу-злодейку, и еще минут десять они вдвоем с пехотинцем костерили и матюкали, каждый по отдельности, своих начальников продслужб и продскладов. Затем Стас вспомнил про десантников и направил пехотного капитана к ним, однако сразу же предупредив того, что у соседей справа с продовольствием тоже плохо. Когда пехотинец ушел, Стас вернулся к нашему костру:

— Ну ладно, нас на вертушках выбросили в чистое поле. А они же сюда на бээмпешках приехали. Могли ведь спокойно загрузиться сухпаем на неделю.

Спустя полчаса пехотный капитан в сопровождении двух своих солдат прошел мимо нас обратно к своим позициям. На мосту его подстерегла неудача: десантники съели весь свой сухпай. Пехотинцы понуро прошли мимо нас со свернутыми плащ-палатками в руках, а их командир подошел к нам, выудил из костра горящую ветку и прикурил сигарету.