Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства - [31]
Сражались хотя — о позор! — с союзниками [188], но по крайней мере с людьми свободными и не безродными. Но как можно спокойно говорить о войне народа, властителя мира, с рабами? Первая рабская война произошла еще в начальной истории Рима… Но то был скорее мятеж, чем война. Но кто бы мог поверить, что после того, как Рим распространил свою власть на различные страны, рабская война опустошила Сицилию гораздо более жестоко, чем Пуническая война?
Эта плодоносная страна, эта как бы пригородная провинция была занята латифундиями римских граждан. Находившиеся здесь многочисленные эргастулы и скованные рабы для обработки земли дали (людской) материал для войны. Некий сириец, по имени Евн, — размер нанесенных им поражений заставляет помнить его имя, — симулировав фанатическое безумие, потрясает волосами богини и как бы по велению богини призывает рабов к оружию во имя свободы. А чтоб доказать, что он действует по указанию свыше, он спрятал во рту орех, обмазанный тлеющей серой, и во время речи слегка дул на него, испуская пламя. Это чудо привлекло к нему сначала две тысячи (рабов) из встречных, а затем по праву войны были взломаны эргастулы, и набралось войско больше чем 60 000. Украсив себя — для полноты бедствия — знаками царского достоинства, он подверг жестокому разграблению и опустошению военные поселения, села и города. Мало того, дошло до последней степени позора: был взят лагерь преторов — мне не стыдно будет назвать их имена: лагеря Манлия Лентула и Пизона Гипсея… Наконец полководец Перперна их усмирил. Победив их и осадив затем в Генне и уморив их голодом и болезнями, он наказал остатки разбойников кандалами, цепями и казнями на костре. Он удовлетворился овацией (за победу) над рабами (триумфа он не захотел), чтобы не осквернить достоинства триумфа надписью о рабах.
Едва остров пришел в себя, как сейчас же он при преторе Сервилии переходит от сирийца к киликийцу. Пастух Афинион, убив хозяина и освободив рабов из эргастула, организует отряд. Сам он в пурпурном одеянии, с серебряным жезлом и с челом, увенчанным наподобие царя, раздул не меньшую армию, чем тот, предыдущий фанатик; грабя еще более жестоко села, города и военные укрепления, как бы мстя за своего предшественника, он с еще большим гневом, чем на господ, обрушивался на рабов (не примкнувших к восстанию), как на дезертиров. Он тоже разбил войска преторов, захватил лагерь Сервилия и лагерь Лукулла. Но К. Аквилий, следуя примеру Перперны, отрезал неприятеля от провианта, довел его до крайности и легко уничтожил оружием поредевшую от голода армию. Они бы сдались, если б не предпочли из страха перед пытками добровольную смерть. Даже вождя не удалось казнить, хотя он попался живым. Потому что, пока толпа вокруг него наперерыв старалась его схватить, добыча была растерзана руками споривших.
Когда же вследствие стечения каждый день все новых масс набралось настоящее войско [189], они из прутьев и навесов для скота сделали себе грубые щиты и из переплавленного железа эргастулов — мечи и копья.
В это же лето [190] случай истребил появившиеся было зачатки возмущения рабов в Италии. Виновником движения был Т. Куртизий, бывший некогда солдатом преторианской когорты. Он сперва в тайных сборищах в Брундизии и в окрестных городах, а затем в публично выставляемых прокламациях призывал к свободе полудиких и неустрашимых рабов, живших на отдаленных горных пастбищах. Но как бы по милости богов в это время пристали к берегу три биремы к услугам лиц, ездящих по этому морю. В этих же местах находился квестор Кутий Луп, которому по старому обычаю выпало на долю заведовать горными пастбищами. Воспользовавшись войском из моряков, он рассеял заговор как раз в его начале. Цезарем был поспешно выслан с большим отрядом трибун Стай, который притащил самого вождя и ближайших к нему по смелости в Рим, уже находившийся в тревоге по причине множества рабов, увеличивавшихся в страшном числе, в то время как свободнорожденный плебс уменьшался с каждым днем.
В то же время [191] гладиаторы в городе Пренесте сделали попытку уйти, но были усмирены отрядом приставленных к ним солдат, а народ, обыкновенно жадный до переворотов и (в то же время) трусливый, толковал уже о Спартаке и прежних несчастьях.
Будь в хороших отношениях с соседями; не позволяй своим рабам пакостить. Если соседи будут к тебе расположены, ты легче сумеешь продать свои (излишки), легче получишь подряд на работу, легче наймешь работников [192].
Теперь даже пища и напитки запечатываются перстнем во избежание хищения. Это — результат наличия легионов рабов, присутствия в доме толпы чужих людей; приходится уже держать номенклатора для рабов [193]. Иное дело было у древних. Они имели по одному Марцинору или Люципору, которые входили в состав рода, все ели общую пищу, и не было надобности дома беречься от рабов.
Подобно тому как мы при закупке рабов обычно очень недовольны, если раб, как бы он ни был добросовестен, но, купленный как мастер (faber) или штукатур, окажется не знающим того ремесла, которое мы имели в виду при покупке, а если мы покупаем (раба), чтоб назначить его виликом или отдать под его надзор скот, мы стараемся лишь о том, чтобы он был экономным и умел надзирать за работами, — точно так же римский народ избирает должностных лиц как бы на должность виликов государства.
Жития христианских святых в течение многих веков служили образцами поведения для верующих. Святых считали заступниками, ходатаями за грешных людей перед престолом всевышнего. По убеждению верующих, святого можно сжечь, сварить в кипящем олове, изрубить на куски, но он оживет, он может исцелять от любых болезней, спасать от смерти и даже возвращать украденные вещи. Стараясь поразить воображение верующих, служители культа не стеснялись в выдумывании небывалых чудес, якобы совершенных святыми, мучений и пыток, перенесенных ими за дело божье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предлагаемый вниманию читателя труд доктора исторических наук профессора Абрама Борисовича Рановича «Эллинизм и его историческая роль» — последнее произведение этого выдающегося советского специалиста по истории древнего мира.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В этой работе известного английского этнографа и историка религии Дж. Дж. Фрэзера на огромном этнографическом и фольклорном материале выявляется генетическая связь христианства с первобытными верованиями людей, что наносит удар по утверждению христианских теологов о богоданности Библии и ставит ее в один ряд с другими памятниками древней литературы. Впервые в русском переводе издание было выпущено в 1931 г.Книга рассчитана на пропагандистов, преподавателей и студентов вузов, на всех, кто интересуется проблемами религии.
В конце XV века, в разгар охоты на ведьм в австрийской деревне появляется Таинственный незнакомец. Он обладает сверхъестественными возможностями: может вдохнуть жизнь или прервать её, вмешаться в линию судьбы и изменить её, осчастливить или покарать. Три друга, его доверенные лица, становятся свидетелями библейских событий, прошлых и грядущих происшествий в других странах, а также наблюдают за жителями собственной деревни и последствиями вмешательства незнакомца в их жизнь.
Среди произведений античности, направленных против христианства, книга Цельса занимает исключительное место. Это древнейшее крупное произведение, содержащее развернутую критику христианского учения, дошло до нас в значительной своей части и позволяет нам судить о том, каким представлялось христианство просвещенному римлянину конца II в.