Первогодки - [38]
— С шашечками на капоте, — добавил под дружный хохот всей батареи Снитко.
Высокий сухощавый подполковник — главный судья соревнований, прервал объяснение маршрута и строго посмотрел в их сторону.
Лейтенант Волобуев сконфузился и двумя-тремя словами восстановил порядок. Как выстрел, прогремела команда «Марш».
Нет, Косарев не ослушался приказа лейтенанта. На марше Мокеев постоянно слышал позади себя его недовольное сопение.
Чувствовал себя Виктор неловко. По физической подготовке в расчете он был последним. Большинство были как на подбор. Взять хотя бы Германа Нефедова. Призывались они из одного города. Теперь выяснилось, что какое-то время даже ходили в одну школу. Когда Мокеев пришел в армию, Герман отслужил ровно год. Форма на нем сидела как влитая, грудь в воинских знаках. Портреты Нефедова красовались в ленинской комнате на доске отличников и на стенде спортивных достижений. Мокеев поначалу и не узнал в ладном солдате своего бывшего однокашника. Тот подошел сам.
— Здорово, земляк! — Нефедов сдавил Виктору кисть руки, и тот чуть не присел. — Не признаешь?
Так они познакомились заново. И что поразило Мокеева — упорство земляка. Герман дня не мог прожить без занятия спортом. Даже в небольшое окошечко свободного времени, когда большинство солдат и сержантов рассаживались перед телевизором, он отправлялся на стадион.
— Зачем ты все бегаешь и бегаешь? — недоумевал Мокеев.
— А зачем альпинист лезет в горы? — в пику ему спросил Нефедов.
— Сравнил тоже! — засмеялся Мокеев, а сам задумался. Правда, зачем? Видно, иначе не может. Но бег… Без него вполне может обойтись современный человек.
Месяца через полтора Нефедов открылся. «Человек должен всю жизнь проверять себя, — заявил он, — проверить, на что способен. Как альпинист…» — «Не все же альпинисты», — хотелось возразить Мокееву. Он, например, совершенно равнодушен к горам. Ему милей Владимирское ополье. Выходит, и в альпинистах, и в Герке Нефедове есть какой-то особый заряд, а в Мокееве его нет. Однако отсутствие тяги к спорту он оправдывал состоянием здоровья. Мокеев был с детства болезненным. Вечно его подкарауливали коклюши, бронхиты, ангины… Он и вчера записался в книгу больных, его наверняка бы освободили от кросса, но на пути в санчасть встал Нефедов. Сложив по-наполеоновски на груди руки, он заявил:
— Повадишься, Витек, обивать пороги санчасти, солдат из тебя не получится. Как товарищу говорю. Беги, испытай себя. В случае чего — помогу.
«Помогу»… Где он, помощничек? Мокеев выскочил на обочину и увидел далеко впереди прямую спину лейтенанта. Рядом с ним он узнал Германа и еще троих из их расчета. Ничто не нарушало темпа их бега — ни рытвины, ни глубокие колеи от колес машин. Действительно рысаки… Впервые Мокеев подумал о них с каким-то раздражением. Что им пятнадцать километров, а каково ему, не рысаку? Бежали всего с полчаса, а подмышки у Мокеева взмокли, по лицу струился пот, сбивалось дыхание. Чертов марафон!..
Мокеева с Косаревым обходили одиночки и даже группы по два-три человека из других подразделений с одинаково напряженными, покрасневшими лицами, но усталости в них Мокеев не замечал.
— Мокеев, живей! — подхлестнул его голос Жмакова. Сержант ждал их на краю дороги и энергично, словно загребая воду, махал левой рукой. — Шевелись! Шевелись! — Он подхватил за руку поравнявшегося с ним Виктора и пробежал с ним метров пятнадцать — двадцать, потом обернулся к Косареву: — Вот так помогают, Косарев. Последними плететесь!
Посчитав свою миссию выполненной, Жмаков, энергично двигая локтями, устремился вперед.
— Слыхал? — с хрипом вырвалось у Косарева. — Вижу, не вытянешь. В санчасть надо было проситься.
— Да держусь еще, — не совсем уверенно бросил на ходу Мокеев, — авось как-нибудь…
— «Авось»… — передразнил Косарев. — До привала еще километра три, а до финиша весь десяток. Тут лошадь сдохнет.
Лошадь сдохнет… Мокеев вдруг с особой силой почувствовал, какой тяжестью давят на плечи шинельная скатка, ремень автомата, лямки вещмешка. В груди закололо. И чего не пошел в санчасть?
— Вот что, Мокеев. Тебе хочу помочь. — Косарев зачем-то оглянулся по сторонам. — Дотянем вон до тех кустов, — он указал вперед рукой, — и залепим скачок в сторону. Ясно?
— Как это… в сторону? — спросил Мокеев, хотя отлично все понял.
— А так… Сворачиваем — и наперерез. Трассу я как свои пять пальцев… Зимой здесь на лыжах… Не впервой, да ты не дрейфь. Все будет тип-топ.
Мокееву стало душно. Он потянулся к воротнику, хотя тот и так был расстегнут. А как же ребята, Герка Нефедов?.. Служил-то Виктор честно. Трудно было, но чтобы обмануть… Возможно, и выделял его поэтому Герка Нефедов.
А кустарник быстро надвигался. Справа он подходил к самой дороге. Кусты были не ахти какие высокие, но с густой, плотной листвой. При необходимости в них могли укрыться не только двое, а весь дивизион. Оставалось до них метров сто, но что-то удерживало Виктора. Сомнения терзали его больше, чем боль в стертых ногах.
Когда же они поравнялись с кустами и Косарев жарко зашептал: «Сворачиваем. Тут в самый раз», Мокеев отрицательно замотал головой:
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.