Первое противостояние России и Европы Ливонская война Ивана Грозного - [5]
Кто назвал войну Ливонской?
Если читать не историков XIX–XXI веков, а источники, то мы не встретим никакой Ливонской войны. Войны, как верно заметил М. Лаидре, начинаются безымянными и чаще всего проходят безымянными. Имя свое они получают у потомков. Мало того, в исторических источниках нет описания двадцатипятилетней кампании, растянутой с 1558 по 1583 год. На страницах летописей, разрядных книг, дипломатических документов рассказывается о бесконечной череде боев, походов, осад крепостей. Одно сражение сменяет другое, и так продолжается весь ХVI век. Как известно, за пятьдесят один год правления Ивана Грозного (1533–1584) мирных было… три.
Изображение военных действий в летописании четко делится на два типа. Летописные своды времени Ивана Грозного сосредотачиваются на первых, успешных годах войны, покорении Прибалтики, взятии Полоцка, а после 1567 года изложение событий обрывается. Летописцы конца ХVI века и компилятивные летописные тексты ХVII века, напротив, подробнее пишут о 1570‐х годах, причем записи составлены часто на основе разрядов и явно носят «служебный характер»: возвысить роль того или иного рода, обосновать древность его службы государю. К концу ХVI века относится «Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков», в которой говорится о грандиозной победе, одержанной псковичами над польским королем. То есть, согласно русской книжности ХVI века и вопреки историкам Нового времени, Россия вовсе не проиграла, а выиграла войну…
А откуда тогда на страницах русских исторических трудов взялась Ливонская война? В русской историографии она впервые появляется в 1786 году в «Истории российской от древнейших времен» князя Михаила Щербатова. В ней был впервые употреблен термин «Лифлянская война» для обозначения боевых действий 1558–1582 годов как последовательных эпизодов борьбы за Прибалтику, длившейся двадцать пять лет.
Правда, труд Щербатова мало кто прочитал, и на историографию он особого влияния не оказал. Но Щербатова прочел следующий историк, который и утвердил в умах существующий доныне взгляд на Ливонскую войну, — Н. Карамзин. В «Истории государства Российского» он заложил многие дискурсы ее восприятия, написав о войне как прорыве к Балтийскому морю, о том, что Иван IV якобы уже с 1554 года стал именоваться «государем Ливонской земли» (ошибка, порожденная неверной датой в публикации Гаклюйта), о том, что конфликт был вызван торговой и культурной блокадой Западом Российского государства. Карамзин приписал Ивану Грозному крылатую фразу «Я не папа и не император, которые не умеют защитить своих храмов» и утверждал, что защита православия была также одним из побудительных мотивов вторжения в Ливонию.
Главное, что сделал Карамзин, — он изобразил войну как глубоко продуманную стратегическую кампанию по обретению Россией статуса европейской державы, для чего был необходим выход к морю. Якобы Иван IV в ХVI веке понял эту задачу, но не справился с ней. Именно это положение станет основой концепции Ливонской войны в российской историографии с начала ХIХ по ХХI век.
То есть можно сказать, что Ливонская война в своих хронологических и концептуальных рамках возникла не ранее конца ХVIII — начала ХIХ века и была сочинена Щербатовым и Карамзиным в духе своего времени, когда Россия прочно утвердилась на берегах Балтийского моря, а Екатерина II делила и присоединяла огромные пространства Речи Посполитой (кстати, врага России в Ливонской войне). В ХVIII веке политики и историки уже могли мыслить такими категориями, как «выход к морю», «мировая держава», «стратегические интересы империи» и т. д. — вспомним знаменитый «Греческий проект» Екатерины II и Архипелагские экспедиции. Мало того, такое мышление считалось единственно верным и легко приписывалось предкам: их поступки и деяния, столь непонятные на страницах летописей, обретали смысл, понятный современникам.
А как Ливонскую войну воспринимали по другую сторону фронта? Как смотрели на войну ее европейские участники? Тут тоже не все просто. В первоначальных ливонских хрониках (И. Шмидта, И. Реннера) она изображена как очередные военные столкновения с русскими — тогда еще никто не понимал масштабов происходящего. Момент осмысления наступил, когда в конце концов Ливония погибла. Трагический конец самой восточной провинции Священной Римской империи оказался прекрасным примером и для католиков, и для протестантов. В 1564 году в Антверпене, Лювене и Кельне тремя изданиями вышла первая история Ливонской войны («Historia belli Livonici»), написанная Тилльманом Бреденбахом, который, впрочем, лично не участвовал в конфликте. Собственно, этим сочинением он и ввел в обиход термин «Ливонская война».
Правда, дальше начинаются отличия от той версии, которую мы связываем с историографическим каноном Ливонской войны. Для Бреденбаха кампания начинается не с вторжения русских войск в 1558 году, а с конфликта Ливонии и Польши в 1556 году. Основной смысл происходящего, согласно католику Бреденбаху, — борьба между правой католической верой и неверными протестантами. Эта война неугодна Господу, и он наказывает за протестантскую ересь нашествием иноплеменных (русских, которые выступают орудием Божьего гнева), гибелью государства и т. д.
Есть люди, в биографии которых фокусируется эпоха. К числу таких людей, несомненно, принадлежит князь Андрей Михайлович Курбский (1528 – 1583) – современник и обличитель царя Ивана Грозного, боярин и воевода, первый русский политический эмигрант и даже диссидент, как его иногда называют. Знаменитая переписка Грозного с Курбским давно уже сделалась достоянием не только историков, но и самых широких слоев общества. Однако история беглого князя еще при его жизни была сильно мифологизирована, а после смерти обросла такими легендами, что личность настоящего боярина и воеводы совершенно растворилась в буйном воображении потомков.
Книга посвящена истории знаменитой Полоцкой кампании Ивана Грозного: полоцкого похода 1563 г, интеграции полоцко-смоленского пограничья в состав Российского государства, строительства и военной судьбы «полоцких пригородов», походу Стефана Батория 1579 г. Взятие Полоцка — это самая дальняя точка продвижения России на запад в XVI в. История Полоцкой земли в 1563–1579 гг. — это один из первых опытов имперской политики России на западном направлении. Поход 1563 г. — выдающийся военный успех России в годы войн Ивана Грозного. Введение, заключение, главы 1–6, 8 написаны А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Учебник посвящен изучению процессов становления современных наций («нациестроительства»), национальных и националистических движений. Излагаются и обобщаются современные теории отечественной и зарубежной науки, от примордиализма до конструктивизма и инструментализма. Части 1–7 подготовлены докт. ист. наук, профессором А. И. Филюшкиным, часть 8 – докт. ист. наук, профессором С. Е. Федоровым. Учебник предназначен для студентов программ магистратуры «История и теория наций и проблемы национализма», а также может привлечь внимание всех, кто интересуется проблемами становления наций в мировой истории.
В памяти потомков великий князь Московский и всея Руси Василий III оказался в тени своего великого отца, Ивана III, и сына, Ивана Грозного. Между тем время его правления (1505–1533) занимает особое место в истории России. В эти годы были ликвидированы последние крупные уделы, окончательно присоединены к Москве Псковская земля и Рязанское княжество, отвоеван Смоленск; Россия постепенно превращалась в православное Московское царство. Автор книги, известный санкт-петербургский историк А. И. Филюшкин, раскрывает многие тайны в жизни России того времени и в биографии самого Василия III.
350 лет, с XIII по середину XVI в., над Прибалтикой господствовал Немецкий (Тевтонский) орден. Три столетия прошли в войнах с Польшей, Великим княжеством Литовским, Новгородом, Псковом. В XVI в. наступает роковое время для германского рыцарства: в 1525 г. под натиском Польши пала старшая, прусская ветвь ордена. Вместо равных по силе Новгородской и Псковской республик новым врагом младшей, ливонской ветви Немецкого ордена оказывается могучее, объединенное Российское государство. Начинается отсчет последних дней государства северных крестоносцев.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Средневековые алхимики бились над созданием философского камня, способного превратить обычные металлы в золото. Сталинскому руководству удалось создать его подобие. Философским камнем советской индустриализации стали магазины «Торгсин», в которых в голодные годы первых пятилеток советские граждане вынужденно меняли золото, валюту, изделия из драгоценных металлов на ржаную муку, крупу, сахар и нехитрый ширпотреб. Торгсин стал циничным способом пополнения бюджета Советского государства, которое начало модернизацию страны будучи банкротом, не имея золото-валютного запаса.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.