Первое дело Матильды - [19]

Оса-дворецкий, постучав в дверь, открывает её и гнусавым голосом оповещает:

– Пришёл Рори Шай, госпожа Шпрудель. С сотрудницей. И кокер-спаниелем.

– Спасибо, Торвальд, – благодарит тихий нежный голос, после чего дворецкий с едва заметным поклоном деликатно устраняется.

Я ожидала увидеть обстановку, какую обычно представляешь себе, когда речь идёт о домах миллиардеров: всё забито бесценным антиквариатом или мебелью от модных дизайнеров, безумно дорогими коврами, и всё такое изысканное, что и дышать-то страшно. Но я ошиблась. Комната хоть и размером с зал и с высоченными потолками, но в остальном здесь ничто не говорит о миллиардном наследстве: помещение представляет собой классную смесь ателье художника, спальни, лавки старьёвщика, цирковой арены и хаотичной гостиной с разношёрстной мебелью. На улице так мрачно, что, несмотря на высокие окна, дневного света в комнате недостаточно. Спасают положение мерцающие, капающие воском свечи, воткнутые в расставленные по всей комнате пустые бутылки. В одном углу располагается высокий, окрашенный в разные цвета подиум, на котором лежит широкий матрас. Вокруг этого спального места громоздятся стопки книг. Рядом передвижная стойка для одежды с наброшенными на неё пальто и куртками. Посреди комнаты стоит батут, а перед ним на полу – одноколёсный велосипед. Мой взгляд блуждает по мольбертам, бесчисленным тюбикам с масляной краской и украшающим стены картинам, написанным самой хозяйкой. У всех один сюжет: белые кролики на фоне пестрейшего взрыва красок.

Заметно, что комнату обыскивала полиция: ящики лимонно-жёлтого комода полностью выдвинуты, на полу перед ним валяется одежда. На книжном стеллаже нет ни одной книги – все они раскиданы по полу. Слева от нас стоит низенький стол, перед ним разложены подушки-пуфы, за ними крошечный диван, обивка которого напоминает взрыв красок на картинах. А на этом диванчике, робко глядя на нас, сидит Шарлотта Шпрудель.

Её внешний вид так же мало наводит на мысль о миллиардном состоянии, как и вся комната. Шарлотта Шпрудель примерно ровесница Рори, у неё вьющиеся тёмные волосы, карие глаза, и в одежде она предпочитает небрежный стиль: замшевые сапоги до колен с длинной бахромой она комбинирует с дырявыми чёрными джинсами, бесформенным свитшотом (с принтом «белый кролик»), правое запястье обвито цветными ленточками.

Наследница миллиардного состояния поднимается с диванчика, чтобы поздороваться с нами. Манерой двигаться она напоминает мне косулю, которая опасливо выбирается из зарослей на лесную просеку. А когда она приветливо улыбнулась Доктору Херкенрату, я тут же проникаюсь к ней симпатией.

То, что за этим следует, можно отнести к жанру «фарс для застенчивых»: Рори с Шарлоттой несмело приближаются друг к другу.

– Спасибо, что ты… что ты пришёл, Рори, – почти беззвучно выдыхает она.

– А как… э-э-эм… как же иначе, Шарлотта!

В течение нескольких секунд они молча стоят друг против друга, не в состоянии решить, что делать – протянуть руку или дружески обняться. Наконец оба одновременно пытаются сделать и то, и другое – и с размаху сталкиваются головами.

– О, про… прости меня, – удручённо говорит Рори.

– Нет-нет, я сама виновата, – потирая лоб, шепчет Шарлотта и еле слышно выдыхает: – Я часто думала о том, чтобы позвонить тебе, Рори. Не как детективу, а… просто. Но мне казалось, что это, наверное…

– Я… э-э-эм… тоже давно хотел с тобой созвониться, – робко откликается Рори. – Но опасался, что ты посчитаешь это… неуместным.

Оба, глядя в пол, снова замолкают.

Этому разговору срочно требуется придать направление!

– Хр-р-рм, – подаю я голос, чтобы напомнить о своём присутствии.

– Ой, Матильда, прости, – пристыженно говорит Рори и представляет меня наследнице: – Это… э-э-эм…

– Меня зовут Матильда Бонд, – говорю я. – Я коллега Рори. Приятно познакомиться, госпожа Шпрудель.

– Называй меня просто Шарлоттой, – приветливо улыбается она, протягивая мне руку. – У тебя классная шапка.

– Ой, спасибо, – говорю я. – Вообще-то она мамина. Но мама сейчас в Австралии, там шапки с помпонами не нужны. А это Доктор Херкенрат, – представляю я.

Опустившись на корточки, Шарлотта гладит Доктора Херкенрата по голове, а тот, в ком обычно любое незнакомое лицо пробуждает дикий ужас, сидит, высунув язык, и, похоже, очень доволен.

– Не хочу на вас давить – но, может, нам уже постепенно перейти к делу? Вообще-то мне в восемь нужно быть дома, – напоминаю я. – И могу предположить, что у тебя, Шарлотта, тоже время поджимает. Такое впечатление, что этот комиссар Фалько просто спит и видит, как бы засадить тебя за решётку.

– Будет… э-э-э… лучше, если мы ещё раз восстановим все события, – предлагает Рори. – С самого… э-э-э… начала.

9 Шоколадное драже и подозреваемые

Мы с Доктором Херкенратом втискиваемся рядом с Шарлоттой на весёленькой расцветки диванчик. Рори, чуть ли не в узел завязав длинные ноги, усаживается на синюю подушку-пуф.

– Угощайтесь, пожалуйста, – говорит наследница, показывая на расставленные на низком столике несколько вазочек с шоколадными драже всевозможных цветов.

Не заставляя просить себя дважды, я загребаю целую пригоршню, подумав при этом, не свойственно ли застенчивым людям пристрастие к шоколадным драже так же, как к кофейной бурде и булочкам с изюмом.