Первое дело Матильды - [18]

– Здравствуйте, я… э-э-эм… кхе… Рори Шай, – говорит сыщик, глядя на коврик под ногами.

– Госпожа Шпрудель уже ждёт вас, – гнусавит похожий на осу дворецкий и осведомляется, окинув меня пренебрежительным взглядом: – О ком ещё могу доложить?

– Это Матильда Бонд. Моя… э-э-э… коллега, – поясняет Рори.

Он сказал «коллега»? Неплохо! Всё-таки это звучит совсем иначе, чем «практикантка».

– А это Доктор Херкенрат, – застенчиво продолжает сыщик, – кокер-спаниель.

– Прошу следовать за мной, – говорит дворецкий, но оглядывает Доктора Херкенрата так, словно, перед тем как пустить в дом, с удовольствием пролечил бы его от глистов.

Огромный холл здесь под стать пятизвёздочному отелю: паркетный пол, люстры, два высоких камина, всякие диванчики с креслами, фонтанчик и три громадные украшенные красными лентами и шарами рождественские ёлки. Две широкие изогнутые деревянные лестницы ведут отсюда на верхние этажи. По холлу неутомимо снуют полицейские в штатском и в форме. В обтянутом бархатом кресле сидит какая-то бледная, вся в чёрном женщина, которую допрашивает полицейский. Я уверена, что никогда эту женщину не видела, и всё же лицо её кажется мне удивительно знакомым… В следующую секунду я понимаю почему и возбуждённо дёргаю Рори за рукав:

– Та женщина в кресле: вглядитесь в её лицо!

– Ангел! – потрясённо ахает сыщик. – Моделью для ангела служила она. У снежной скульптуры её черты…

– Здесь я решаю, ничтожество! – рычит кто-то в этот миг на весь холл. Голос принадлежит человеку в коричневой кожаной куртке, устроившему оглушительный разнос сотруднику отдела криминалистики (что определяется по белому комбинезону). – Понял?! Следствие возглавляю я, и мне решать, что может считаться уликой, а что – нет. И если я хочу взять снег на исследование, – он указывает в сторону парка, – значит, несколько граммов снега я получу. Усёк? Тащи давай свою задницу на улицу!

– Это комиссар Фалько, – украдкой шепчет мне Рори, после чего я разглядываю этого человека внимательнее.

Комиссар Фалько жуёт жвачку и имеет неприятную привычку каждые несколько секунд шмыгать носом. Волосы у него уложены гелем, чёрные солнцезащитные очки сдвинуты на лоб.

«Они там что, весны дожидаются?» – спрашиваю я себя, и тут комиссар, взглянув в нашу сторону, замечает Рори.

– Шай! – ревёт он. – Не сомневался, что вы здесь когда-нибудь объявитесь, чтобы ставить моим расследованиям палки в колёса.

Рори разворачивается к нему лицом и, побледнев, лепечет:

– Это не входит в мои намерения… Я ни в коем случае не хотел… Я думал, что мы могли бы, вероятно, поддержать друг друга в расследовании и…

– Вам, Шай, тут расследовать нечего, – облаивает его комиссар. – Я и без вас прекрасно справлюсь. Мне не нужны ни вы, ни ваш выводящий из себя лепет. – Ткнув пальцем в нас с Доктором Херкенратом, он бурчит: – А этот детский сад что здесь делает? И этот переносчик блох?

Возможно, Доктор Херкенрат понял, как его только что назвали, или у него просто хорошее чутьё. В любом случае он делает нечто совершенно необычное. Он глухо рычит.

– Мы здесь по личному желанию Шарлотты Шпрудель, – бурно дыша, говорит Рори и багровеет. Трудно сказать – от гнева или от смущения.

Комиссар Фалько противно ухмыляется:

– Так-так. По личному желанию Шарлотты Шпрудель. Если хотите знать, Шай, эта дама – моя главная подозреваемая. И не без оснований. У меня есть улики.

– Так же, как в тот раз? – говорит Рори, выпрямляясь, и выглядит на секунду ни капли не стеснительным. – Когда вы в деле поющего смотрителя маяка чуть не упрятали за решётку невинного человека? Пока я не сумел доказать, что ваши так называемые улики – вовсе не улики.

Комиссар корчит такую гримасу, будто с удовольствием отвесил бы Рори хорошего тумака.

– К сожалению, я не могу препятствовать вашему нахождению здесь, – шипит он сквозь зубы. – Но дело это простое как дважды два. Шарлотта Шпрудель пыталась обмануть страховую компанию. Если хотите доброго совета: не позорьтесь. Идите домой, Шай. – С презрением во взгляде он отворачивается, энергично терзая зубами жвачку, и, набросившись (неизвестно зачем) на какого-то полицейского в форме, буквально смешивает его с грязью.

– Как я уже говорил, – шепчет Рори, когда мы поднимаемся по скрипящим ступеням, – комиссар Фалько немного…

– Скажем прямо, – перебиваю я, – он просто зверюга!

Дворецкий направляется к двустворчатой двери в конце коридора, и она внезапно открывается. В коридор выходит пожилой здоровяк с седыми волосами и, обернувшись, кричит кому-то в комнате:

– Не волнуйся, Шарлотта. У них нет никаких фактов. – Закрыв за собой дверь, он замечает Рори и обрадованно говорит: – А, застенчивый сыщик! Шарлотта сказала мне, что вы придёте. В реальности вы ещё стройнее, чем по телевизору, – он протягивает Рори руку. – Я Геральд Шедель, адвокат семьи Шпрудель. С вами, мой мальчик, мы вытащим Шарлотту из этой ужасной ситуации. Нам нужно только… – Его прерывает телефонный звонок. Вытащив из кармана смартфон, он отвечает: – А, госпожа начальник полиции. Как хорошо, что вы наконец перезвонили мне. Ваши сотрудники ведут себя возмутительно, и я собираюсь подать официальную жалобу… – Он слушает, и на лице у него появляется довольная ухмылка. – Да, я тоже считаю, что прояснить всё в личной беседе хорошая идея. Через полчаса я у вас. – Закончив разговор, Геральд Шедель обращается к Рори: – Ну, вы всё слышали. Я должен идти. Увидимся позже, мой мальчик. Тогда и подумаем, что делать дальше, – и адвокат, приятельски похлопав Рори по плечу, удаляется.