Первая война за иракскую нефть. Месопотамский театр Первой мировой - [81]

. Это полуправда: уровень воды действительно не вырос, просто болото оставалось болотом как 20-го, так и 21-го. Норье после войны продолжал настаивать, что принял единственно правильное решение: «Участок наступления 21-й бригады был весь покрыт водой и испещрен затопленными воронками с торчащей из них колючей проволокой. Вражеские окопы перед нами были пустыми и затопленными и не могли быть нами удержаны. Я вопрошаю, что такого мы должны были захватить, если бы пошли в наступление?»[146]

Как бы то ни было, 19-я бригада пошла в атаку. Сначала наступление развивалось хорошо, первую линию вражеских траншей нашли брошенной и затопленной. В таком же состоянии находилась и вторая линия. Бойцы перемещались чрезвычайно медленно, они проваливались в грязь до подмышек и никак не могли выбраться из болота. До третьей линии траншей под огнем противника добрались совсем немногие. Вскоре последовали мощные контратаки османов, которым без особого труда удалось выбить 19-ю бригаду обратно на стартовые позиции, нанеся ей большой урон. По мнению Норье, «вся манера проведения наступления 21–22 апреля была убийственной, губительной и бессмысленной»[147]. 7-я дивизия потеряла 1300 человек, не добившись ничего. Вечером 22 апреля турки попробовали атаковать позиции 9-й бригады 3-й дивизии на правом берегу, но наступление было отбито. На следующее утро по инициативе османов было объявлено перемирие, и медики обеих сторон приступили к тяжелой работе по выносу раненых из моря грязи.

В последующем официальном отчете Горриндж так опишет сложившуюся ситуацию: «Наши потери превысили 33 % общей численности личного состава, среди британских офицеров эта цифра была серьезно превышена, особенно в случае 13-й дивизии, которая понесла наибольшие потери. Настало время, когда предел выносливости был достигнут, и я проинформировал командира армии, что продолжение попыток прорваться в отведенное время до истечения запасов продовольствия в Куте не приведет к успеху и настало время взглянуть правде в лицо и оставить попытки прорваться в Кут»[148].

Британское наступление окончательно провалилось, и не осталось никакой возможности освободить Таунсенда и его людей чисто военными методами.

Глава XIV

С емнадцатого апреля Таунсенд сократил пайки в последний раз, теперь всем и каждому полагалось по 110 граммов хлеба и 220 граммов конины в сутки. Военный врач Эрнст Уолкер характеризовал этот паек одним словом — голод. По расчетам штаба 6-й дивизии такой паек позволял продержаться до 29 апреля, когда продукты выйдут окончательно. Физическое и моральное состояние гарнизона ухудшалось с каждым днем. Британские солдаты едва стояли в окопах, многие индийцы уже не могли перемещаться даже на небольшие расстояния. Лейтенант Спекман описал ситуацию в городе так: «Дизентерия, лихорадка, анемия и так далее уносят по двадцать человек в день, люди ослаблены голодом, малярией, цингой и бери-бери. Десны гноятся, щеки впали, на груди видно каждое ребро, ноги и ступни деформированы водянкой, у людей нет даже сил, чтобы отгонять роящихся вокруг них мух»[149].

В качестве последней, самой отчаянной меры решили попробовать провезти продукты в Кут по реке. Этот вариант обсуждался в качестве крайнего практически одновременно с началом попыток доставить продовольствие воздухом. Предполагалось, что загруженное судно под покровом ночи проникнет в город и несколько сотен тонн продуктов помогут Таунсенду и его людям продержаться еще какое-то время. Миссия считалось самоубийственной даже на бумаге, но за неимением лучшего решили попробовать провернуть этот трюк. Характерно, что в середине апреля со своим планом прорыва по реке выступил и Таунсенд. Он предлагал погрузить на оставшуюся с ним «Сума-ну» 700–800 человек «наиболее ценных кадров» и ночью двинуться на ней к деблокирующим силам. Планировал ли Таунсенд эвакуироваться таким образом лично, неясно, но в любом случае Лейк запретил эту акцию.

В качестве судна для прорыва в Кут выбрали пароход «Джульнар», на который в Амаре установили импровизированное бронирование в виде стальных листов и мешков с песком вокруг паровой машины и мостика. На судно погрузили 270 тонн продовольствия (сахар, мука, консервы) и медикаменты. Эти работы не ускользнули от внимания османской агентуры в городе, и сведения своевременно поступили в штаб 6-й армии. Османы не удивились таким данным, они ждали чего-то подобного от британцев едва ли не с середины марта. Командовать «Джульнаром» вызвался лейтенант Фирман, механиком стал лейтенант Рид, а штурманом — лейтенант-командер Коули. Последний родился в Багдаде (в его роду были в том числе и армяне) и всю свою сознательную жизнь провел на речных судах Тигра, работая на разные британские компании в регионе. Также в экипаж вошли двенадцать матросов и старшин. Обязательным условием для всех добровольцев выдвинули отсутствие жен и детей: шансы, что после этого похода останутся вдовы и сироты, составляли почти 100 %.

«Джульнар» вышел на закате 24 апреля, по расчетам он преодолел бы по реке 25 миль до Кута как раз к рассвету следующего дня. Для прикрытия его выхода практически вся британская артиллерия начала обстрел османских позиций. Вражеские окопы у Саннията удалось проскочить без проблем, но уже у Эс-Синна противник открыл по судну шквальный огонь с обоих берегов. Несмотря на все усилия Рида и его машинистов, тяжелогруженый «Джульнар» развивал против течения всего пять-шесть узлов, что делало его легкой мишенью для противника. Развязка наступила в 8,5 мили от города, когда судно запуталось в натянутых поперек реки стальных кабелях — барьере, специально предназначенном для предотвращения проникновения по воде, и получило снаряд прямо в мостик. Фирман был убит, Коули тяжело ранен, а «Джульнар» вскоре взяли на абордаж подошедшие на лодках османы. Экипаж, понимая безвыходность своего положения, не оказывал сопротивления. Моряков свезли на берег, а на судне под ликующие возгласы с обоих берегов на рассвете подняли османский флаг.