Первая война за иракскую нефть. Месопотамский театр Первой мировой - [46]
Следующие несколько дней развеяли этот оптимизм. Вражеская артиллерия продолжила обстреливать город, и стало очевидно, что османы перебрасывают войска в сторону готовящегося британского удара извне. 29 декабря Таунсенд направил сообщение, что противник концентрирует силы ниже по реке и готовится к обороне.
Ситуация внутри города осложнилась. После Рождества, которое отметили чрезвычайно скромно, в качестве единственного послабления распределив среди бойцов немногие оставшиеся в городе запасы алкоголя, ударили холода и дожди. Из-за недостатка топлива большинство солдат не могли нормально согреться и обсушиться, а выдача горячей пищи производилась не чаще одного раза в день. Для того чтобы хоть как-то решить эту проблему, было приказано разобрать на дрова часть городских зданий. В городе также нашли бочки с нефтью и сжигали ее.
Неудивительно, что в такой обстановке Таунсенд стал серьезно переживать за моральное состояние своих войск, особенно индийских солдат. Их состояние и вероятная усталость явились одной из причин, по которой 6-я дивизия вообще осталась в Куте. Необходимость беспрестанно сооружать укрепления не позволила предоставить бойцам отдых, и это сказалось на качестве работ. Траншеи, выкопанные британскими батальонами, считались куда лучше обустроенными, чем те, что вырыли индийские солдаты, за исключением батальона гуркхов. Увеличилось и количество обращавшихся за медицинской помощью.
Девятого декабря Таунсенд радировал Никсону: «У меня более восьмисот больных и раненых, и я уверен, что лишь 300 из них больны всерьез»[63].
13 января генерал Делаймен настойчиво попросил сменить на передовой 22-й пенджабский батальон по причине того, что командир бригады сомневается в надежности подразделения перед лицом вражеских атак. Подобные опасения имели под собой почву. Во время рождественского штурма 119-й батальон начал беспорядочное отступление с позиций после того, как все британские офицеры, кроме двух, выбыли из строя, и положение удалось восстановить только после контратаки британского батальона. Нехватка британских офицеров действительно превратилась в серьезную проблему. Из 317 офицеров, с которыми дивизия начала наступление на Багдад, 130 были убиты или ранены под Ктесифоном, и 75 из них служили в индийских батальонах. Османские обстрелы и атаки продолжали вымывать кадровый состав. Только 24 декабря выбыли из строя еще 17 британских офицеров. Во многих батальонах их остались считаные единицы — один в 110-м, два в 104-м, по четыре в 66-м, в 117-м и в батальоне гуркхов. Для того чтобы сгладить этот вопрос, Таунсенд предложил временные офицерские звания в индийских батальонах сержантам из британских, но от этой идеи быстро отказались, так как новоиспеченные сержанты не знали ни языка, ни специфики своих новых подчиненных.
Османы начали пропагандистскую кампанию, нацеленную на индийских солдат. Они забрасывали в передовые окопы листовки на языках субконтинента, в которых призывали индийцев повернуть оружие против британских хозяев и, в версиях для мусульман, объединиться с исламскими братьями. В качестве дополнительного бонуса перешедшим на турецкую сторону обещали денежное вознаграждение и земельные наделы. Официально британцы называли эту агитацию «полностью провальной», но с конца декабря начались случаи дезертирства. В ночь с 27 на 28 декабря к противнику убежали двое сипаев из 22-го и 66-го батальонов. Две ночи спустя за ними последовали еще двое. 1 января боец 103-го батальона при попытке дезертировать застрелил британского офицера, но был пойман и расстрелян.
В то же самое время среди индийцев начались самострелы. В отчете заместителя начальника тыла дивизии от 29 декабря говорилось:
«Среди бойцов 76-го пенджабского батальона зафиксировано несколько случаев самостоятельно нанесенных ранений указательных пальцев рук. Для сокрытия пороховых следов и ожогов они обматывали пальцы и руки кусками ткани. Командир дивизии приказал отнестись к этому с максимальной серьезностью и реагировать на подобные случаи самыми суровыми мерами»[64].
В сумме эти случаи все больше убеждали Таунсенда, что у него серьезнейшая проблема, связанная с надежностью индийских батальонов, и она может привести к непредсказуемым результатам.
Не слишком внушали доверия и обитателя Кута, которых решили оставить в городе. Таунсенд, как и большинство британских военных, не испытывал к населению Ирака никаких теплых чувств. Несмотря на все попытки британских политических офицеров и новой оккупационной администрации наладить контакт с местными жителями, к концу 1915 года результаты разочаровывали почти по всей стране. Оказалось, что аборигены не испытывают особого восторга от прихода британцев и не торопятся «сбросить турецкое ярмо». Большинство племен заняли позицию осторожного нейтралитета, а некоторые открыто поддерживали османов. Многочисленные случаи нападений и мародерства со стороны арабов также не способствовали возникновению добрых отношений. Как писал в своих мемуарах разведчик и политик Арнольд Вильсон, «подобные инциденты стали частью опыта работы практически всех членов гражданской администрации в Месопотамии за пределами больших городов. Несмотря на это, мы должны были заслужить некоторое доверие арабских племен и убедить их в возможности больших перемен… В то же время армию, со стороны как штабных, так и полевых офицеров, было сложно обвинять в том, что они коллективно считали арабов неисправимыми ворами и убийцами, лишенными всякого милосердия и чести. Снова и снова они находили своих раненых растерзанными, убитых выкопанными из могил и раздетыми, брошенными на поживу шакалам»
