Первая война за иракскую нефть. Месопотамский театр Первой мировой - [45]

Во второй декаде декабря, после отъезда Гольца, артиллерийские обстрелы города почти полностью прекратились, в результате чего сильно упали британские потери. Но турецкие командиры просто берегли снаряды для еще одной попытки решающего штурма, который Нуреддин запланировал на 24 декабря, рассчитывая на ослабление бдительности британцев перед Рождеством.

Основной целью наступления был избран находящийся на правом фланге британцев земляной форт. Во время предыдущих попыток штурмов установленные в нем пулеметы и орудия вели убийственный фланкирующий огонь по наступающим османам, и турецкие офицеры сочли его краеугольным камнем всей обороны. Британцы, понимая важность укрепления, тоже не сидели без дела, прорыв внутри него несколько новых траншей и баррикадами перегородив его на несколько частей.

После заката 23 декабря солдаты 52-й дивизии (штурм форта был поручен свежей части) начали снимать проволочные заграждения напротив форта. В 6:30 османы открыли шквальный артиллерийский огонь по Куту и Ясу-кубу, но основная масса артиллерии палила по форту.

Земляные стены не выдержали сосредоточенного потока снарядов и вскоре обвалились, обращенный к противнику бастион был практически срыт. Обстрел уничтожил оба располагавшихся внутри форта 15-фунтовых орудия и наблюдательный пункт артиллерийского корректировщика, перебил все линии проводной связи.

Османская атака была назначена на 11 утра, но прямо перед ней артиллерийский огонь ослаб, так как у артиллеристов заканчивались снаряды. Это дало британцам возможность выбраться из укрытий и подготовиться к штурму. Волны пехоты 52-й дивизии, выскочившие из окопов всего в 50–70 метрах от форта, встретил ведущийся практически в упор шквальный огонь из четырех пулеметов и винтовок 103-го и 119-го индийских батальонов и одного взвода британского батальона оксфордцев. Османам удалось прорваться внутрь бастиона, где их встретили градом самодельных гранат, нормальные гранаты Милса до столь отдаленного театра военных действий еще не добрались, и поэтому здесь, как и на Галлиполийском полуострове, обходились самоделками из консервных банок, набитых динамитом и снабженных фитилем. После получаса упорных ближних боев, доходивших до рукопашных схваток, британцам удалось вернуть бастион. Валы устояли перед наступлением османов, большинство их там и полегли. Первая атака провалилась.

Нуреддин хотел незамедлительно возобновить наступление, но артиллерия окончательно исчерпала боеприпасы, а британцы накрыли османские позиции плотным огнем из всех видов оружия, поэтому пришлось подождать до заката.

На помощь форту послали батальон оксфордцев, а его командир подполковник Летбридж принял командование всем этим участком обороны. Новая атака последовала в восемь вечера, вскоре после восхода луны. Британская артиллерия накрыла выходящего из окопов противника, но османам вновь удалось ворваться в форт. На этот раз перевес в гранатном (турки тоже использовали в основном самоделки) бою оказался на их стороне, и туркам удалось шаг за шагом очистить бастион и большую часть восточной стены от индийских и британских солдат. Обе стороны описывали события как крайне хаотичные. Локальные бои велись при свете луны и осветительных снарядов, группы солдат не имели связи и часто даже нечетко видели противника, их действия никто не координировал.

Благодаря тому что один из размещенных внутри форта пулеметов заклинило, бойцы 52-й дивизии смогли ворваться в форт и с восточной стороны, поставив англичан в крайне опасное положение. Ситуация изменилась к лучшему для британцев в 22:30, когда в форт подошел посланный из города 48-й саперный батальон. Ему удалось успешно контратаковать и отбросить противника за стены форта. Так к полуночи османы оказались на тех же самых позициях, которые занимали утром.

Третья атака последовала в половине третьего ночи, но ей недоставало решительности двух предыдущих. К этому моменту на помощь защитникам форта подошел норфолкский батальон, и совместными усилиями всех британских подразделений солдат противника безжалостно расстреляли уже на выходе из собственных окопов. В 3:00 османы прекратили попытки прорыва.

Утром перед обеими сторонами предстала столь частая для Первой мировой картина завалов из трупов. Британские потери оказались не столь велики — 315 человек в форте и еще 67 в пределах остального оборонительного периметра. Но вот османские достигали 2000 человек.

По воспоминаниям лейтенанта Хейвуда: «Турецкие убитые и раненые лежали слоями до самых наших траншей. Мы попытались затащить нескольких раненых в наши окопы, но турки со своих позиций в ста ярдах открыли сильный огонь, и мы прекратили это. Нашим людям удалось передать нескольким раненым воду и продукты. По какой-то причине сами турки не помогали своим раненым, даже когда мы видели, что некоторые из них доползали до своих и ждали помощи у парапета, никто не протягивал им руку помощи. Возможно, они боялись, что мы начнем стрелять, как только они высунутся, чего, конечно, мы не собирались делать»[61].

После завершения османских попыток прорыва обороны настроение Таунсенда значительно улучшилось. На позициях и в тылу неприятеля наблюдались значительные перемещения войск, из которых командир 6-й дивизии сделал совершенно неверные выводы. 26 декабря он радировал Никсону и Эйлмеру: «Нуреддин, похоже, узнал о концентрации крупных британских сил в Али-аль-Гарби, для него будет глупо пытаться принять бой с деблокирующими силами, он знает, что будет бит и не сможет уйти от преследования по берегу реки, да еще под прицелом наших канонерок. К тому же его лучшая дивизия понесла тяжелые потери при обороне форта. Я думаю, отпор, полученный им 25 декабря, и наше сосредоточение в Али-аль-Гарби вынудили его начать отступление»