Первая сказка - [27]

— Хо! — в голосе Та-та зазвучали властные нотки. Видя, что женщины не двигаются с места, Сероглазый попытался объяснить им, что никакой опасности нет.

— У но! — говорил он, указывая в сторону медвежьей пещеры. — Та-та да ма! — вот он, медведь. Это я! Сероглазый тряс перед ними своей одеждой и медвежьей головой на палке. Бедные женщины окончательно растерялись. Та-та начал потихоньку подталкивать их вперед. В это время Ма-ма, которая уже стояла наверху, у самого входа, обернулась и крикнула, жестами подзывая всех к себе:

— Но у! — не бойтесь! Здесь нет ничего страшного! Ма-ма постаралась придать своему голосу как можно больше бодрости и уверенности. Матери осмелели, увидев, что длинноволосая девушка одна готова залезть в медвежью пещеру и при этом, кажется, совсем не испытывает страха. И вот вся процессия медленно, с опаской двинулась вперед. Один за другим подростки, дети и женщины прыгали в логово Дарующего Жизнь. Ма-ма провела их узким проходом в жилище огня; Та-та, замыкавший шествие, подталкивал отстающих.

Наконец все расселись вокруг костра. В пещерке было тесновато, и люди сидели вплотную, прижимаясь друг к другу боками. Тата подбросил веток в огонь, пламя разгорелось и живительное тепло растеклось по пещере.

Та-та и Ма-ма улыбались, глядя на бессмысленные отупевшие лица собравшихся, на их отвисшие челюсти и вытаращенные глаза.

Женщины и подростки разглядывали огонь, медвежий скелет с остатками мяса, обрывки шкуры Дарующего Жизнь — и, судя по всему, их способность что-либо понимать с каждой секундой уменьшалась и грозила вскоре исчезнуть полностью и навсегда.

— Но аа! — хохотал Та-та, тыкая пальцем то в одного соседа, то в другого. Насмеявшись вдоволь, Та-та и Ма-ма успокоились и серьезно посмотрели друг на друга.

— Аа хо да, — сказала девушка после паузы, — Аа хо ом.

— Хо аа… — немного растерянно произнес Та-та. Хотел бы я знать, как мы это сделаем.

Они задумались. Та-та уставился на огонь, Ма-ма прикрыла глаза. Очаг мирно потрескивал. Дым стелился под потолком и уходил в темную трещину. Тени плясали на каменных сводах. Люди постепенно приходили в себя. Первыми успокоились дети. Малыши перестали плакать, пригревшись у огня. Им было здесь хорошо и уютно. Их спокойствие передалось затем и матерям. Мужественные подростки, привыкшие ко всевозможным опасностям и неожиданностям, тоже понемногу расслабились. Некоторых одолела дремота, другие принюхивались к остаткам гнилой медвежатины и выжидательно поглядывали на своего нового Отца.

Внезапная догадка осенила Та-та, заставив его подскочить на месте. Он как раз вспоминал свои детские мечты, и тут поймал голодный взгляд одного из подростков.

— Ма!

Девушка подняла голову. Та-та произнес медленно, растягивая слова, чтобы придать им больше веса:

— Хо ом ма у та.

Когда смысл сказанного дошел до Ма-ма и она представила себе эту картину, ей стало страшно.

— Но! У! — Нет, я боюсь! Я боюсь мертвецов, они опасны!

— Ом-аа ва, но у, — возразил Та-та. Наш сдвоенный дух могуч, не надо бояться.

Ма-ма, помолчав, сказала чуть слышно:

— Да. Ом ма у та. — Ты прав. Мы вместе съедим Отца.

Женщины и подростки недоуменно прислушивались к странным звукам, которые издавали Отец и Длинноволосая. Это была еще одна загадка, постичь которую они были не в состоянии. Впрочем, они уже ничему не удивлялись — за эту ночь им довелось увидеть достаточно чудес.

Та-та встал, пробрался через плотно сидящих людей и скрылся в темном проходе.

Снаружи было по-прежнему холодно, хотя дождь уже кончился.

Тата побежал к пещере Семьи. Преодолев не больше половины пути, он перешел на шаг, а затем и вовсе остановился. Ему было страшно. Неожиданная робость сковала его, сделала вялыми его мышцы.

Та-та понял: дух убитого Отца противится его намерению. Та-та не мог больше сделать ни шага вперед. Голова его закружилась, в животе мучительно засосало. Еще немного, и он не устоит на ногах.

— Ом-аа! — пробормотал Та-та, в отчаянии призывая на помощь своего могучего покровителя, — Ом-аа!

Почувствовав небольшое облегчение, Та-та помчался со всех ног обратно к огню. Он не останавливался, пока не оказался в пещере. Его вид, растерянный и больной, встревожил Ма-ма.

— Та-та у. У аа, — тихо сказал Сероглазый. — Неровная темная туча бесшумно несется по небу, ее тень накрывает маленькую фигурку Та-та, и она растворяется без остатка во влажных сумерках налетевшей тучи. И Ма-ма поняла, что главное испытание им еще предстоит — бой с духом Отца.

— Ом-аа но аа-та, — ответила Ма-ма. Она пригласила Та-та сесть поближе, и тот, отогнав двух матерей, устроился рядом с ней. Некоторое время все молча смотрели на огонь, потом Ма-ма подняла руки и произнесла:

— Хо Ом-аа!

Та-та повторил ее движение и слова. Он знал, что злобного духа может испугать только великий Свет. Ма-ма подбросила веток в костер, и он вдруг вспыхнул, осыпав искрами потолок пещеры.

— Ом-аа! — с торжеством в голосе воскликнул Та-та. Он выбрал в куче дров толстый сук и поднес его к огню. На потолке появилась длинная дрожащая тень. Внезапно обернувшись, Ма-ма увидела ее; испугавшись этой тени и мыслей Та-та, она пронзительно взвизгнула. Остальные женщины подхватили ее крик, вслед за матерями заплакали дети. Пещера в одно мгновение наполнилась воплями и визгом; казалось, она вот-вот лопнет от немыслимого шума.