Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии - [139]

В данных обстоятельствах неудивительно, что тюремный врач нашел физическое и психическое состояние Люпо ужасным. «Обследование выявило следующее… пожилой белый мужчина, очень тучный, который проворно входит в кабинет для осмотра и отвечает на жаргоне, но хорошо понимает по-английски, – отметил врач. – В настоящее время он нервозен, раздражителен и возбудим, имеет склонность к жалости к себе и к некоторой слезливости». У Волка диагностировали шумы в сердце и варикозное расширение вен на обеих ногах. По словам его брата, во время ареста у него случился нервный срыв. Согласно результатам обследования в Атланте, его коэффициент интеллекта равнялся 70, то есть пациент был на грани умственной отсталости; к тому же обнаружились признаки «старческого психоза».

Во время отбывания первого срока в Атланте Люпо обращал мало внимания на тюремные правила. В 1910 году его помещали в одиночную камеру за «мошенничество», в 1911-м – за братание с другими заключенными и в 1919-м – за «нарушение правил». Случались тогда и другие выговоры и предупреждения. Теперь же он был сломлен. В 1936-м, вскоре после его возвращения в тюрьму, были зарегистрированы два незначительных инцидента, но в остальном досье заключенного безупречно. Люпо даже получил благодарность от пошивочной мастерской, в которую был назначен на работу, за пошив застежек на брюках.

Годы тянулись медленно. Посещения родственников и друзей становились все реже. Многие были уже мертвы. Дочери вышли замуж. Сальватриче в Нью-Йорке была слишком стара и слишком бедна, чтобы доехать до Джорджии. Если слухи о богатстве, положенном на банковский счет в Италии, были правдой, то от него ничего не осталось, когда Соединенные Штаты объявили войну режиму Муссолини в 1941 году. Товарищей у Волка почти не было. Большинство тех, кто сидел вместе с ним, были значительно моложе него. Во время прогулки он держался особняком, описывая круги по тюремному двору, и в своем одиночестве становился все более религиозным. По словам Цио Трестелле, дружественного мафиозо, который однажды приехал на поезде в Атланту повидаться с ним, Люпо регулярно посещал мессу и пришел к некоему раскаянию за выбранную им жизнь. В письме к старшей дочери Онофрии он признавался: «Меня одолевают воспоминания. Все эти годы в Америке… Мне кажется, будто их никогда не было. Я хотел бы снова быть мальчиком на Сицилии и умереть молодым, очень молодым и не знать этих лет борений и зла».

Волк все еще находился в Атланте, когда в 1945 году наступил мир. Он уже давно вошел в пенсионный возраст. Год спустя, в десятую годовщину его возвращения в тюрьму, тюремный врач отметил, что старик «быстро сдает, становясь все более дряхлым и впадая в детство». Летом дело Люпо было пересмотрено и получена рекомендация освободить его, пока семья еще могла заботиться о нем. Однако тяжба по поводу законности условно-досрочного освобождения для нарушителя условно-досрочного освобождения продолжалась, и старик был выпущен из Атланты только утром 21 декабря 1946 года. У него в кармане было 7 долларов и 83 цента – все его тюремные сбережения. Надзиратель дал ему немного взаймы, чтобы он мог доехать до Нью-Йорка.

Игнацио Люпо вернулся в город под Рождество, являя собой живое подтверждение пословицы о том, что преступление не окупается[106]. Путь длиной в пятьдесят лет, усеянный убийствами и вымогательствами, оставил его самого и его жену без средств к существованию. В какой-то момент в 1940-е годы Сальватриче, одна, без гроша в кармане, была вынуждена продать свой многократно перезаложенный дом, и теперь пара переехала в съемную комнату в Квинсе. Время от времени их навещали дети. Волк Люпо умер через три недели после освобождения, 13 января 1947 года, в возрасте 69 лет. В газетах об этом не написали ни слова.

Матриархи клана Морелло – Терранова жили дольше, но умерли в такой же безвестности, что и Люпо. Анджела Терранова, жена Бернардо, мать четырех братьев, державших в страхе весь Нью-Йорк, умерла в Квинсе в 1941 году в возрасте девяноста двух лет. Дважды овдовев, она пережила второго мужа более чем на три десятилетия. По меньшей мере семь из ее десятерых детей умерли раньше нее, в том числе все сыновья. Анджела скромно жила в Соединенных Штатах почти пятьдесят лет и, как и положено жене мафиозо, не оставила никаких записей о своих мыслях и чувствах. Жизнь подарила ей некое изобилие – относительно того существования, которое она влачила бы, оставшись в Корлеоне, – но она определенно не была богата. Она умерла в квартире невестки на 222-й улице, в которой прожила только восемь месяцев. Осознавала ли она, что насильственная смерть троих сыновей и внука были ценой, которую она заплатила за это скромное удобство, сказать невозможно.

Немногим более известно о последних годах жизни жены Морелло. После убийства мужа Лина с «вулканическими глазами» больше не вышла замуж, хотя и пережила его почти на сорок лет. Она вырастила четверых детей, которые прожили долгую жизнь. Младший из них страдал синдромом Дауна и умер в Нью-Йорке в возрасте восьмидесяти трех лет в 1967 году.