Первая Московско-литовская пограничная война, 1486-1494 - [74]

Когда в 1480 г. путь хана Ахмата преградили московские силы в районе Коломны, Серпухова и Тарусы, «царь поиде в Литовъскую землю, хотя обойти чрес Угру»^{886}. В Воскресенской летописи дано объяснение такому маневру: «И поиде къ Литовской земле, обходя Оку реку и ожидаа къ себе на помочь короля или силы его»^{887}. Первостепенным для хана Ахмата был поиск в организованном московской стороной заслоне слабого места, которое бы сочеталось с удобным путем в центр государства: «А Татарове искаху дорогы, куды бы тайно перешедъ, да изгономъ идти къ Москве. И приидоша ко Угре реке, иже близъ Колуги, и хотяше перебрести»^{888}. Тогда Иван III повелел идти навстречу татарам сыну Ивану Ивановичу и брату Андрею Васильевичу Меньшему «к Колузе къ Угре на берегъ»^{889}. Без сомнения, хан подошел к самому низовью Угры, так как и русские силы подошли туда же: «…и посла к берегу сына своего великого князя Ивана, а велел ему стояти усть Угры…»^{890} Татарами была осуществлена попытка захватить перевоз через Угру у ее устья и открыть дорогу на Москву: «Царь же поиде незнаемыми пути на Литовскую землю, хотя искрасти берегъ, и прииде на Угру октября в 8 день, в неделю в 1 час дни, приступиша к берегу к Угре, хотеша перевоз взяти»^{891}. Ахмат отошел от берега и стал изыскивать другие возможности для вторжения: «Царь же не возможе берегу взятии и отступи от реки от Угры за две версты, и ста в Лузе, и распусти вой по всей земли Литовской»^{892}. Так, не ожидая встречи с московскими силами, отдельный ордынский отряд осуществил попытку перейти Угру по броду в районе Опакова: «Царь же хотя искрасти великого князя под Опаковым городищем, хотя перелести Угру, а не чая туто силы великого князя. И посла князей своих и воевод и множество Татар. Прилучи же ся туто множество князей и бояръ великого князя, не дадяще перелести Угры»^{893}. И хотя Ахмату удалось разведать все возможные места переправы через Угру («и знахори ведяху его къ Угре-реце на броды»)^{894}, московские воеводы заранее «пришедшее, сташа на Угре и броды и перевозы отъяша»^{895}.

Выборка летописных известий о событиях 1480 г. ярко иллюстрирует оборонительную роль Угры, возможностями которой воспользовалась московская сторона. По словам Ю.Г. Алексеева, «в октябре 1480 г. русские войска решили труднейшую задачу обороны водного рубежа (далеко не сильного по своим природным качествам)»^{896}. Действительно, в большей части своего течения мелкая, извилистая р. Угра только в сочетании с оборонительными сооружениями, контролирующими многочисленные броды и переправы, или в наличии рядом значительных войск представляла собой внушительную преграду. Московская сторона не имела укреплений на левом берегу Угры, который ей не принадлежал и был по большей части пологим, а по весне заливался.

Опасность, грозившая со стороны Угры, становилась все более реальной с наступлением холодов. «Съ Дмитреева же дни стала зима, и реки все стали, и мрази велики, яко не мощи зрети»^{897}.[174] Вся протяженность реки перестала служить препятствием для передвижений татарской конницы. Оборонительный рубеж, основанный на естественной водной преграде и скрепленный силами стоявших вдоль него войск, прекратил свое существование. В связи с этим московский великий князь принял решение отвести войска к оборонительной линии, представлявшей собой систему крепостей вдоль рек Лужи и Протвы. («Егда же река ста, тогда князь велики повеле сыну своему, великому князю, к брату своему князю Андрею и всем воеводам со всеми силами отступите от брега и прийти к себе на Кременець, боящеся Татарьского прехождения»)^{898}. Целью маневра, кое-где превратившегося в беспорядочное бегство («а наши мняху Татаръ за собою реку прешедшю и побегоша на Кременець»)^{899}, было занятие новой позиции, прикрывавшей пути к Москве. Ключевой пункт этой позиции — город Кременец был построен на мысу левого (восточного) берега р. Лужи^{900}, т.е. ориентирован на отражение угрозы с запада. Там была устроена ставка Ивана III («пришедъ ста на Кременсце съ малыми людми, а людей всехъ отпусти на Угру».)^{901} Поэтому сюда приходила подмога (например, удельные князья Андрей и Борис Васильевичи), а после наступления морозов здесь были сконцентрированы все московские войска^{902}.

От Кременца московские войска были отведены еще далее — к Боровску и р. Протве («Князь же великы с сыномъ и з братьею и со всеми воеводами поидоша к Боровьску»)^{903}, очевидно, для занятия еще более удобной позиции. Необходимо признать, что в войске и среди ближайшего окружения московского государя господствовали панические настроения, неуверенность в своих силах и нерешительность («бысть же страхъ на обоихъ, единш другихъ бояхуся»)^{904}. Москва готовилась к осаде, в эвакуацию на север (в Белоозеро) была отправлена великая княгиня Софья Витовтовна вместе с московской казной. От татар планировали бежать аж «къ Оюяну морю»^{905}. Видимо, только безвыходность ситуации вынудила московское командование готовиться к сражению на полях у Боровска («…поидоша къ Боровску, глаголюще, яко на техъ поляхъ съ ними бой поставимъ»)