Первая Московско-литовская пограничная война, 1486-1494 - [73]

Вероятно, так и произошло зимой 1444/1445 г., когда «приходи Литва къ Колузе»^{865}. Большой поход 7-тысячного войска ВКЛ, возглавляемого первыми должностными лицами государства паном Волимунтом Судивоем[162], Родивилом Осиковичем[163], Ондрюшкой Мостиловичем[164], Иваном паном Гонцевичем[165], паном Юршей[166], Андреем Исаковичем[167], Якубом Раловичем[168], Миколаем Немировым[169], Захарием Ивановичем Кошкиным[170] явился ответом на московское нападение^{866}.[171]

Ранее той же зимой 1444/1445 г. сыновья хана Улу-Мухаммеда Бердедат и Касым^{867}, служившие московскому великому князю Василию II, были направлены к Вязьме и Брянску, «и много потратиша, и въ полон сведоша и пожьгоша» почти до Смоленска^{868}. Судя по т.н. западнорусским летописям, пострадала только Вяземская земля^{869}. Маршрут «царевичей» неизвестен, но литовская рать предположительно подошла к Калуге из-за Угры. Главной целью похода был, возможно, Можайск. Сам великий князь литовский Казимир прибыл в Смоленск, чтобы организовать поход и наблюдать за событиями^{870}.

Еще до перехода к Калуге литовское войско на неделю задержалось у Козельска, очевидно, тогда еще принадлежавшего Москве^{871}.[172] Как Козельск, так потом и Калугу взять не удалось^{872}. С последней взяли «окупъ»^{873} и двинулись дальше на север — к речке Суходровь (совр. Суходрев), левому притоку р. Шани, впадающей в Угру у Суходрови произошел бой между явно преобладавшим по численности литовским войском и наскоро собранными отрядами московских удельных князей Василия Ярославича Серпуховско-Боровского, Ивана Андреевича Можайского и Михаила Андреевича Верейского. В их обязанности входила оборона юго-западных рубежей Великого княжества Московского (уделы там и располагались). Но в это время основные московские силы были стянуты к Владимиру, где находились великий князь Василий II, князья Дмитрий Юрьевич Шемяка, Иван и Михаил Андреевичи, Василий Ярославич «и со всеми князи своими, и боляры, и воеводами, и со всеми людьми»^{874}. Сохранились сомнительные известия, что князь Михаил Андреевич в то время не был в походе, болел, а услышав о приходе неприятеля «не многыхъ людей», отправил навстречу им князя Андрея Васильевича Лугвицу с 300 воинами^{875} или что все-таки сам с 300 (или 400) своими людьми бился с «литвой»^{876}. Правда, по другим источникам суздальский князь Андрей Лугвица служил князю Ивану Андреевичу и возглавил 100 человек «можаичей»^{877}. Столько же во главе с воеводой Иваном Федоровичем Судоком Монастыревым пришло из числа детей боярских князя Михаила Андреевича (из Вереи) и 60 во главе с воеводой Жичевым — из сил князя Василия Ярославича (из Боровска)^{878}.[173] Малочисленное московское войско в основном состояло из «молодых» воинов, но и они проявили себя достойно.

В ходе развернувшегося у р. Суходровь боя передовой отряд войска ВКЛ был опрокинут (скорее инсценировал отступление для заманивания московского войска), но затем литовские «большие полки» полностью разгромили немногочисленных москвичей^{879}. Суздальский князь И.А. Лугвица был убит, так же как Карачаров и еще 4 знатных человека, служивших князю Ивану Андреевичу Можайскому В плен были взяты другие воеводы можайского князя Яропка (Ярополк) и Семен Ржевский, воеводы верейского князя Иван Судок, Филипп Нащокин и князь Иван Конинский и 5 человек «молодых»^{880}. При этом потери «литвы» были значительны — 200 человек^{881}.

Возможно, не стоит принимать на веру сообщение Ермолинской летописи о том, что сразу после сражения литовские войска «съ техъ месть възвратишася въ своя си»^{882}. Однако и сообщения западнорусских летописей свидетельствуют о том, что Московская земля была разорена еще до «московского побоища», то есть битвы у Суходрови. Девять дней «москвичи» собирали войска, а потом погнались за уходившей литовской ратью^{883}. Вероятно, до этого момента литовские воеводы «5 городовъ взя, и плени земли много и повоева», о чем пишет новгородский летописец^{884}. В западных летописных источниках среди городов, которые «повоевали» литовские воеводы, названы Козельск, Верея, Калуга и Можайск^{885}. К ним, вероятно, нужно прибавить какие-то из следующих пограничных московских пунктов: Малоярославец, Боровск, Вышгород и Медынь, чтобы определить 5 захваченных городов, так как Козельск и, наверняка, Можайск не были взяты, а Калуга откупилась.

Итак, можно заметить, что и для московской стороны район, близкий к Поугорью, оказался весьма уязвимым в военном отношении. Войско ВКЛ, разоряя московские земли, беспрепятственно прошло от Козельска до Можайска и только на обратном пути столкнулось с незначительным сопротивлением. Безусловно, если бы на месте оказались ориентированные на защиту западной московской границы удельные князья со своими дворами, ситуация могла бы сложиться иначе. Следует заметить, что московская оборона строилась с опорой на реки Протву и Угру, а значительные территории междуречья Протвы и Угры оставались беззащитными. Ни Калуга, ни Медынь, замыкавшие с юга и севера участок литовско-московской границы, не могли, как выяснилось, гарантировать безопасность московской территории. Необходимость укрепления западной московской границы ближе к р. Угре особо проявилась в ходе событий 1480 г.