Первая Ливонская война, 1480–1481 годы. Документы - [52]
Gepietigere zu Liefflanndte.
Erwirdiger her meister, wier schicken yn disseme serath eynen brieff an dy stete Konigisbergk unnd eyne abeschrifft, weichermaß en wirt geschreben noch umme hulff unnd beistant, duncket es euwir h[erlichkeit] nutcz unnd geraten, enn denn sulch unsir brieff zcugestalt werde, unnd setczens uff wolgefallen euwir erwirdikeit, dy sich ouch beleren magk, wie wier doctori Orgaß uff seyne schriffte an uns gethan antworten noch willen unnd rathe unsir mitgepitiger; bitten vruntlich, eme seyn brieff zcur hant kome.
Ewirdiger, gnediger her meister, do disser unsir brieff vorsegilt was, krigeten wier czeitunge unnd warnunge, der großvorste von Moßkaw 6000 den Pleßkauwer hoth zcu hulff geschickt, unnd dy Nowgartir wellen en ouch mit allir macht helffen. Noch sulchem vorlouffe bitten wier, euwir genade wille uff entsetczunge unnd hulffe vordacht seyn, uff das wier und dusse lannde nicht gentczlich undirdruckt werden. Euwir genade kan wall irkennen, wier den allen zcu weddirsteende vill zcu swach seyn, unnd so disser ort undirbrochen were, wurden ander lannde nicht yn kleynen varen steen, alße das allis woll irkennet euwir erwirdikeith.
Письмо ливонского магистра Берндта фон дер Борха городу Кёнигсбергу: в связи с переговорами с Псковом провел совещания с гебитигерами и представителями ливонских сословий; псковичи пошли на переговоры только для того, чтобы воспрепятствовать новому ливонскому походу; стало известно о мире Ивана III с татарами и о его намерении во время Великого поста прибыть в Новгород для подготовки нападения на Ливонию; ливонские сословия приняли решение о мобилизации; просит власти Кёнигсберга оказать помощь; папа Сикст IV за захват Ливонским орденом Рижской епархии намерен отлучить его от церкви; просит Кёнигсберг в случае оглашения интердикта временно не принимать никаких мер до получения ответа от императора. После 22 января 1481 года.
GStA PK; XX. НА. ОBА, № 16937, f. 2r-2v.
Ашот.: Index (Napiersky). № 2147.
Писано городам Кёнигсберга[60] господином ливонским магистром.
Прежде всего, наш дружеский привет и все доброе, что мы в знак большой любви и дружбы можем вам предложить. Почтенные, мудрые и осмотрительные, особенные, любезные и добрые друзья. Вы, без сомнения, узнали от почтенного и благочестивого брата нашего ордена, господина Гердта фон Малинкродта, комтура Голдингена, и почтенного и мудрого Иоганна фон дем Браме, нашего вассала, о причиняемых нам, нашему ордену и всей этой стране притеснениях, вражде, нападениях и горестях, которые ежедневно чинятся подлыми русскими схизматиками, и обо всех мерах по их устранению. Случилось так, что после отбытия указанных наших послов из этой страны псковичи прислали к нам своих послов и очень настойчиво желали вести с нами переговоры, и мы, оставив за собой последнее слово, назначили съезд на 14-й день после Рождества в Мариенбурге, куда они должны были прислать своих полномочных послов, мы также должны были быть там лично. Что касается времени и места, было решено, чтобы мы совместно с нашими ратсгебитигерами[61] и представителями всех частей этой страны дожидались [там], однако псковичи прислали туда только одного посла и не в назначенное время, а спустя два дня; они потребовали новых опасных грамот и клятвенных гарантий для присылки своих послов; они были им предоставлены. Спустя примерно восемь дней после этого прибыли два псковских посла, у которых, однако, также не оказалось полномочий. И они пожелали [узнать], в каком размере мы задумали обозначить Пскову и отстаивать ущерб, причиненный этой стране [Ливонии]. Это заключалось в нескольких статьях, что они уступают и компенсируют нам, нашему ордену и этой стране землю, воду, старые урезания, названные ущербы, с опорой на что следовало вести переговоры; все [требования] были предоставлены на русском языке в письменной форме; также мы договорились и решили, что они затем пришлют не предварительных послов, но настоящих, полномочных, главных послов, которые в следующую субботу непременно прибудут в Мариенбург; они все это пообещали, но, однако, [слова] не сдержали, хотя мы их прождали до понедельника, что стоило нам и всем частям этой страны крупных расходов и трат в течение более 14 дней. В том нельзя видеть ничего другого, кроме того, что они обманули нас и воспрепятствовали нашему походу в Россию, который мы задумали предпринять со всей этой землей и со всеми силами, и хотели под подобным прикрытием пробудить в нас доверие и напасть на эту страну, что, возможно, и случилось бы, если б они смогли пройти по глубокому снегу и через разлившиеся ручьи и реки, которые в этом году в Ливонии не замерзли. Из этого письма вы также получите известие, что великий князь Московский примирился с татарским царем (keiser), с которым он очень долго состоял во вражде, и к наступлению поста должен прибыть в Новгород в намерении покорить эту страну. И чтобы с Божьей помощью отвратить нападение, всеми нами единодушно было решено, что каждый на границе, если по ходу дела в том возникнет необходимость, вступит в ополчение, будет сам себя содержать, тщательно заботиться о том, чтобы эта страна, [пребывающая] в состоянии вероломных разногласий, не оказалась приведенной к окончательной погибели и порабощению. В связи с этим и исходя из сложившейся ситуации, мы вместе с нашим орденом и всей страной Ливонией увещеваем, просим и молим вас, как только можем, ради всей вашей любви и дружбы, принять близко к сердцу ход этих дел, связанных с русскими, внимательно их обсудить и принять решение, благодаря которому эта страна не окажется в одиночестве и не будет оставлена без помощи, утешения и поддержки, во что мы, ввиду вашей любви и дружбы, также очень верим; кроме того, в чем мы также не сомневаемся, из наших многочисленных посланий, повсеместно распространенных слухов о пресловутом замещении места покойного господина Сильвестра, Рижского архиепископа, и из рассказов многих людей вы узнали, что мы и наш орден в Ливонии были вынуждены и заставлены по необходимости взять себе Рижскую епархию, чтобы она вместе со всей этой страной ныне не попали под власть к ненемецкой нации (
Автор впервые в отечественной науке подробно освещает кризис последней четверти XV в. в экономических и политических отношений России и Ливонии, используя обширную источниковую базу. Образование единого Русского государства при Иване III, политика собирания русских земель и попытки выйти на европейскую арену привели к болезненной трансформации многовековых связей. Несмотря на закрытие Ганзейского двора в Новгороде, арест и долгое заключение «немецких» купцов, торговля между сторонами развивались и приняла новый характер, нарушавший привилегии традиционных торговых центров. Политика ливонских магистров и наиболее выдающегося из них — Вольтера фон Плеттенберга, направленная на консолидацию ливонских государств и компромисс с Россией, не могла остановить сползание русско-ливонских отношений к военному противостоянию на рубеже ХV–ХVІ столетий.
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.