Первая красавица - [7]

К а ш и н ц е в (пожав плечами). Ну, если вы утверждаете…

Входит  Б а з и с о в.

Б а з и с о в. О! Наконец-то. А мы тут его заждались… (Здоровается с Кашинцевым.) Ну, как дела? Что говорили о проекте? (Обнимает за плечи.) Пойдем-ка, подробно расскажешь. (Архитекторам.) Послушаем Бориса Николаевича, что он нам привез.

Л у н ц. Да-да. Как же…

Все, кроме Эллы и Вероники, уходят в кабинет.

В е р о н и к а. Тебе не кажется, что после командировки он какой-то странноватый?

Э л л а. Что ты! Это он от полноты чувств. Он же у нас дуся.

Быстро входит  З и н а, порывистая, неуравновешенная особа. Видно, что она прилагает немало усилий, желая скрыть свой возраст. Злые языки считают ее девицей с последними шансами выйти замуж.

З и н а. Привет, лапоньки мои, привет! (Целуется с обеими.) Борис здесь?

Э л л а. В кабинете.

З и н а. Там кто-нибудь есть?

Э л л а. Там совещание.

З и н а (садится). Надеюсь, это не надолго? Что за люди — отдохнуть человеку не дадут.

В е р о н и к а. Смотри, как бы он опять не уехал. У нас ведь насчет этого мигом.

З и н а. Никуда он не поедет. А на той неделе… Я, правда, с отцом еще не говорила. Но, я думаю, во вторник или в четверг, на той неделе, можно будет отпраздновать, как говорится, законное бракосочетание.

В е р о н и к а. Только не во вторник. У меня в ателье платье не будет готово.

З и н а. Ничего, придешь в старом. Будут все свои, ну и так… кое-кто.

Э л л а. Хорошенькое кое-кто. Наприглашала весь институт.

З и н а. Положим, не весь. Но, конечно, хочется, чтобы как у людей. Замуж-то не каждый день выходишь…

Открывается дверь кабинета. На пороге появляется  К а ш и н ц е в.

Э л л а (Веронике). Идем, пусть они поговорят.

Уходит с Вероникой.

К а ш и н ц е в (в кабинет). Я захватил точные данные, какими стройматериалами они располагают. (Направляется к столу взять портфель.)

Зина хочет подойти, но ее опережает вошедший  М е ч е т и н.

М е ч е т и н. Борис Николаевич, дорогой, как я рад вас видеть здоровым и невредимым! (Трясет ему руку.) Зинаида Геннадиевна, прошу простить, но я должен сказать всего два слова, только два. Борис Николаевич, ученый совет направил вам на отзыв мою диссертацию.

К а ш и н ц е в. Диссертацию?

М е ч е т и н. Да, когда вы были в отъезде.

К а ш и н ц е в. А, верно. Какой-то синий пакет лежит у меня дома, но я его еще не смотрел.

М е ч е т и н. Это она.

К а ш и н ц е в. Ну что ж. Постараюсь не задержать.

М е ч е т и н. Тогда все. Зная ваше отношение, только это я и хотел уточнить. Зинаида Геннадиевна, примите мои наилучшие пожелания. Всего доброго. (Уходит.)

З и н а. Наконец-то! Терпеть не могу это ничтожество. (Подойдя к Кашинцеву.) Борис, я сходила с ума, я звонила по междугородним телефонам, по всем больницам. Почему ты не дал телеграммы, где тебя искать?

К а ш и н ц е в (смотрит на нее с любопытством). Да… Я очень признателен. Но я не совсем понимаю…

З и н а. Не говори глупостей. Еще один день, и я, бросив все на свете, помчалась бы на эту проклятую Камчатку.

К а ш и н ц е в. Даже так? Вы уверены?

З и н а. Что «уверена»? И потом — почему «вы»? Что это значит?

К а ш и н ц е в. А почему нет?

З и н а. Ага. Все ясно. Тебе уже успели вылить на меня ушат грязных сплетен. Ну что ж, если ты так легковерен… Два раза куда-то вышла из дома, и вот, пожалуйста.

К а ш и н ц е в. А из какого дома?

З и н а. Из своего, разумеется. Что ж, я должна была все эти дни подыхать от тоски?

К а ш и н ц е в. Нет, зачем же. Я ничего не говорю.

З и н а. Ах, значит, о сегодняшней ночи. Так я сама хотела тебе рассказать. Да, я не ночевала у себя. Была у Риты Огородниковой. Они порядочные люди. Можешь сам у них спросить.

К а ш и н ц е в. Зачем же. Что вы!

З и н а. Опять «вы»? Я ему «ты», а он мне «вы». Очень хорошо. Так теперь не разговаривают даже с домработницами. Если ты не в духе, нечего срывать плохое настроение на других. Поговорим, когда ты будешь в нормальном состоянии. (Резко повернулась, уходит.)

К а ш и н ц е в (растерянно). Подождите… я же не хотел вас обидеть. Вот тебе и на…

В дверях кабинета появляется  С н е т к о в.

С н е т к о в. Борис Николаевич! Что ж вы застряли? Мы вас ждем.

К а ш и н ц е в (жестом подзывая Снеткова). Скажите, пожалуйста, вы не знаете, кто эта дама, та, что была здесь?

С н е т к о в (шутливо выпаливая). Царица Клеопатра, дочь Птолемея Аулета, жена Марка Антония.

К а ш и н ц е в (не понимая). Кто-кто?

С н е т к о в. Ну, если вам не нравится, можно что-нибудь посовременнее, например: ее величество королева Великобритании Елизавета Вторая. Подойдет?

К а ш и н ц е в. Я вас серьезно спрашиваю.

С н е т к о в. Борис Николаевич, да вы что? Это же Зинаида Геннадиевна, дочь Геннадия Демьяновича и ваша, так сказать, невеста.

К а ш и н ц е в. Невеста? А вы не шутите?

С н е т к о в. Борис Николаевич! Вы, вы. Как же это… (Открывает дверь кабинета, перепуганный зовет.) Савелий Петрович! Аделаида Семеновна! На минуточку.

Входят  Г у р ь е в а  и  Л у н ц.

Г у р ь е в а. Что случилось?

С н е т к о в. Я… я не знаю, как объяснить. Но вот — Борис Николаевич: он забыл, он спрашивает, кто такая Зина.

К а ш и н ц е в. Нет, вы серьезно утверждаете, что я с ней знаком?