Первач - [15]

— Но ведь радиация… — повторил Тихон.

— А что радиация, если там спокойно, — сказала Амина.

— Чего ж тогда сюда пришли?

— Мы уехать хотели. Многие так решили. Все ждали, когда прибудут спасатели, но оказалось, что зря.

— Но ведь можно было сделать плоты и сплавиться вниз по Ангаре. Хоть до самого Братска, — Тихон говорил так, словно это Амина решала, как нужно поступить.

— Среди нас много женщин и детей. Разве на всех плотов наделаешь? Да и опасно очень. Говорят, вдоль рек места очень дикие стали.

— Это верно, — согласился Тихон.

Знающие люди говорили, что берега рек в глухих местах стали очень неприветливыми. Вдобавок он мог вспомнить десятки случаев, когда «Берта» подминала под себя не то что плоты, а даже мелкие лодки. Ночью такое бывало часто, и если не выставить огней, ты обречен. Никто тебя не заметит. И никого не интересует судьба людей, упавших в воду, ледяную даже летом.

Амина отвлекла его неожиданным вопросом:

— Как получилось, что ты оказался здесь?

— О чем ты? Твой дядя привел меня сюда под автоматом.

— Нет. Я хотела спросить, почему тебя выгнали с корабля?

— Корабля… — Тихон усмехнулся. — Это на морях корабли. А здесь — ржавые утки для фекалий.

Он представил «Берту» с ее ненавистным капитаном, и это сравнение отчасти доставило ему удовольствие.

— Да это мутная история, — ответил он. — Не хочется вспоминать.

— А все-таки.

— Думаешь, тебе будет интересно?

Было темно, и все же он заметил, что она кивнула.

— Спроси лучше о чем-нибудь другом.

Девчонка задумалась, но ненадолго.

— Ты часто бываешь там?.. — она махнула рукой. Этот жест Тихон скорее почувствовал, чем увидел — по слабому потоку воздуха.

— Имеешь в виду, за Резервацией? Нет, не часто.

— Но ведь ты был там раньше? Правду говорят, что там людям очень хорошо живется?

Теперь настал черед Тихона задуматься. Должен ли он сказать правду — ей, рожденной и живущей в этих невыносимых условиях? Она не может помнить лучшей жизни, даже если родилась до войны. Местные считают, что за пределами Резервации райская жизнь. Их ожидание лучшего легко объяснимо. Но никакие их мечты о рае, увы, не способны показать, насколько там действительно легче жить.

Что я должен рассказать тебе, девочка? Что люди там не ведают, что такое выживание. Позволительным считают выбрасывать горы продуктов — в лучшем случае отдают на корм бездельникам, живущим за счет подачек. Потому что еды столько, что не съесть самим и девать некуда, разве что на помойку, да на корм свиньям. Рекламу тысяч названий мыл, шампуней, пены для бритья, прокладок и антивонючек крутят сутки напролет. Если не попробовал новый товар — считай, прожил жизнь зря. Помылся, побрился — гуляй, не хочу. В городах даже ночью светло, как днем. И можно развлекаться, гулять хоть до утра. Забуриться в тридэо и отдаться виртуальному дьяволу — но вряд ли ты знаешь, что такое тридэо. Резаться в войнушку или замутить стратегию, построить воображаемый дом, семью, а потом все стереть на хрен и начать заново. Поиграть в воображаемый апокалипсис — да запросто. Можно кататься на глайдерах, да и просто веселиться в ночных клубах и сиськотеках — но и об этом ты не имеешь ни малейшего представления. Можно и вовсе не работать, а получать при этом все необходимое для жизни. И обеспечили это высокие технологии, которые не доступны в Резервации. А цена этому всему — сама Резервация. Позорное пятно на поверхности Земли, принадлежащей Человечеству. Резервация — ад, где живут отверженные, те, кого не пускают в лучший мир, обложив кордонами. Место, где добывается кровь и плоть жиреющей цивилизации — нефть, газ, металлы и прочие ресурсы. Кто-то однажды решил, что это место не должно принадлежать одной стране. Кто-то другой решил заразить эту территорию ядерной чумой. Но радиация не вечна. И наступил дележ ресурсов. Честный — в понимании тех, кто причастен к зарабатыванию звонкой монеты, тех, кто, пользуясь благами прогресса, живет на полную катушку…

«Но вряд ли тебя устроит такой мой рассказ», — подумал Тихон. А вслух сказал:

— Да ничего такого особенно. Конечно, получше, чем здесь.

Кажется, его мысли пронеслись вихрем, и если помедлил он с ответом, то всего ничего. Но причина его заминки стала понятна ей.

— Ты все врешь, — сказала Амина. — Нет жизни хуже, чем здесь.

Тихон не видел Амину, но почувствовал, что она приблизилась к нему.

— Вот здесь лежат мертвецы, — сказала она. — Этим людям повезло. Здесь от них остались только тела. Но я верю, что ТАМ, — она показала пальцем вверх, — они вместе. И им ничего не страшно. А почему ты один? У тебя есть семья? Или была когда-то?

Стоп, девочка! Эко тебя занесло. Впрочем, сам виноват. Но и все равно, этот вопрос он даже себе задавать запрещал!..

Надо бы ее прогнать, но Злотников не нашел ничего лучше, чем спросить:

— Твои не потеряют тебя?

— До утра я вряд ли им понадоблюсь.

А девчонка не промах. Выглядит достаточно уверенной. Да и с возрастом он ошибся — судя по речам, она достаточно взрослая. И даже если ей четырнадцать или пятнадцать, для самой дикой части Резервации это, должно быть, немало. И не девочка она, не девчонка, а вполне созревшая девушка.