Яс даже не расслышал, что кто‑то обратился к нему — в придорожном кафе было слишком шумно от разговоров. Когда он только зашел сюда, еще удивился, как это собравшейся публике (дальнобойщикам, автостопщикам и путешествующим на личном транспорте туристам) за поездку не надоела болтовня. Лично у него трещала голова, и не хотелось не то что говорить, а даже думать о чем либо. Он уныло водил по тарелке вилкой, доедая остатки салата. Ростбиф отодвинул Лере — когда та вернется, наконец, на свое место («да что она там, веревку проглотила?..»), с удовольствием прикончит и его порцию — поесть‑то она любит, да не в коня корм… точнее, не в кобылу…
— … вы слышите, с вами говорят? — раздался сбоку голос, и только сейчас до Яса дошло, что обращаются к нему.
Рядом стояла официантка — она кивком показала на кого‑то, кто стоял за спиной Яса, и ушла.
Он обернулся и увидел человека, одетого в старый выцветший болоньевый плащ с капюшоном, накинутым на голову. Главная странность заключалась не в одежде, а в том, что невозможно было сказать безошибочно, мужчина это или женщина. Лоб высокий, но под капюшоном не заметно волос. Быть может, именно это и смутило Яса, когда он пытался определить пол, разглядывая чужое лицо: худое, скуластое, с выраженными восточными чертами. Вокруг глаз темные круги, на слегка впалых щеках ни намека на щетину, разве что на верхней губе слегка заметны тонкие волоски. Возраст тоже не поддавался оценке. С равным успехом это мог быть парень, мужик с каким‑нибудь гормональным нарушением, или панкующая девица в винтажном наряде.
Яс не успел открыть рта, чтобы переспросить, чего надо. Увидел, как чужие глаза жадно уставились на еду.
— Аалгутуй. Моя дорога, — с бурятским или монгольским акцентом произнес человек. — Что взамен?
Голос был грубый и хрипловатый, но недостаточно низкий.
Наверное, все‑таки мужик, решил Яс. То, что этот странный человек, похожий на голодного попрошайку, по‑прежнему стоял у него за спиной, было неприятно и даже, в какой‑то мере, оскорбительно.
Какой еще Аалгутуй? — усмехнулся про себя Яс, перебирая в памяти местные названия. Кажется, где‑то под Тулуном есть поселок, куда они однажды поставляли лекарства, только Алгатуй. И есть река Алгатуйка Но это далеко и совсем в другой стороне.
Наверное, сумасшедший, в попутчики напрашивается.
И вроде бы не пахло ничем от странной фигуры, но Яс вдруг ощутил тошноту и брезгливое отвращение.
— Простите? Куда вам? — вдруг раздался голос Леры.
Фигура в капюшоне повернулась к ней одновременно с Ясом, и тот, как сумел, мимикой дал понять спутнице, что она должна отказать.
— Аалгутуй. Моя дорога, — услышал он точно такую же интонацию, как минуту назад. И ответ Леры: — Простите, мы скоро сворачиваем.
— Пойдем, — Яс поднялся и потянул Леру к выходу.
У порога он обернулся и увидел, что странный тип занял его место и жадно поглощает недоеденный обед. Грязными руками. По крайней мере, издали они казались черными. Никто не обращал внимания на странного посетителя, даже официантка. Это их проблемы — захотят, выгонят, подумал он.
— Кто это был? — спросила Лера.
— Понятия не имею.
— Ты заставил меня солгать. Сама не знаю, как я поддалась.
— Какие мы правильные, — усмехнувшись, Яс открыл перед ней дверь джипа. — Можно подумать, ты своему мужу рассказала, куда направляешься.
На самом деле тот, кого Яс назвал «мужем», был сожителем Леры, типичным «со‑жителем», почти без надежды поставить штамп в паспорте. Лера не любила, когда Яс говорил о нем, когда они были наедине, тем более, когда называл его мужем. Но сейчас она отнеслась к этому язвительно произнесенному комментарию удивительно спокойно.
— В поисках натуры. Он знает, — сказала Лера.
— И знает, что его жена не только фотографировать собирается, но еще и подставить свое гнездо чужому мужику? — снова сделав акцент на слове, не соответствующем истине, с внезапной злобой произнес он, усаживаясь на водительское место.
— Этого он не спрашивал, — сухо ответила Лера.
— А если бы так прямо и спросил?
— Так бы прямо и ответила. Я от него давно этого жду.
— Тебе можно позавидовать. — снова усмехнулся он.
— А что толку. Ведь ты не откажешься ради меня от надоевшей жены и своего тестя, замечательного компаньона.
Яс почувствовал, как снова накатила злоба: ему не почудилось — в голосе Леры скользнуло мстительное ехидство. Да, он имел глупость в свое время взять тестя в партнеры, в результате чего сам незаметно оказался на правах бедного родственника. Но это мы еще посмотрим, кто из нас будет смеяться последним. Хочешь найти хорошую натуру, будет тебе натура. Да только последний раз. Хватит с меня.
— Ладно, прости, — буркнул он, заводя двигатель.
— Подожди! — Лера встрепенулась. — А где моя сумка? Господи, да что со мной? Ты меня так заторопил. Я же, когда вернулась, на стул ее повесила!
Она выскочила из салона и побежала обратно в кафе.
Яс заглушил двигатель. Губы его беззвучно шевелились. Хотелось курить. Не сводя взгляда с двери кафе, он достал сигареты. Со стороны шоссе послышался гул колес приближающегося автомобиля, и на площадку въехал здоровенный черный пикап, сотрясая воздух звуками тяжелой музыки, которая вскоре смолкла, а из автомобиля высыпала группа молодых людей — трое парней и две девушки. Чересчур шумные и громкие, они направились в кафе, откуда в этот момент вышла Лера. Она выглядела напуганной и рукой прижимала к бедру переброшенную через плечо на лямке толстую сумку, словно набитую драгоценностями. Ветерок слегка растрепал волосы Леры и, лаская ее своими прикосновениями, плотно прижал к телу воздушную блузку и юбку из тонкой ткани, желая показать всем, какая у нее высокая крепкая грудь и потрясающая фигура.
