Перстень старой колдуньи - [14]

Никита не мог больше выдержать этот взгляд. То, что глянуло на него из темной дыры в полу, вновь объявилось. Он чувствовал — это не просто кот это что-то другое! Но что? Ему было плохо — очень плохо! Необъяснимый страх сковал его волю.

Никита упал на снег. Он мотал головой, как будто таким способом можно было побороть страх. Кот отцепился от него и… пропал. Поднималась метель. Острые ледяные хлопья секли лицо, двор пропал в белесой сплошной пелене… и кроме слабого бормотанья снежинок, не было слышно ни звука.

Он поднялся… это оказалось не таким простым делом — таким вялым, чужим стало тело. Он шагнул раз, другой… что-то узкое, черное шевелилось у ног. Он пригляделся… и вскрикнул! Даже не вскрикнул — а как-то хрипло и сдавленно каркнул. Там, на белом снегу, извиваясь темными блестящими лентами, ползали змеи!

Парень отскочил в сторону, словно пружиной подброшенный и, удивляясь, что ноги все-таки слушаются его, кинулся к спасительной двери подъезда. Ему не сразу удалось открыть её — несмотря на теплые пуховые перчатки, руки окоченели. Он бросился к лифту, думая только о том, чтобы змеи не проникли в подъезд, — ведь он знал, что они всюду, всюду!..

Глава 6 ВО ДВОРЕ

Утро было холодным и пустым. Точно Кит провалился в колодец, и мир съежился, сократившись до размеров смутного оконца где-то над головой.

Первой мыслью было: а не послать ли все это куда подальше?

Что за мерзость преследует его? Даже радость от переезда померкла — ни новые края, ни отремонтированная квартира не радовали, ощущение светлых и праздничных перемен сменилось ноющей болью в груди и глухой беспросветной тоской…

Нет так, нельзя — надо во всем разобраться! Мужчина он, в конце концов, или нет?! Он не может — не должен оставлять это так — ведь ему послано испытание. Эта догадка — она была как булат! Она блеснула средь наваждений, пропоров сдавивший душу туман… Ах, если бы у него был знакомый священник! Только близкому человеку мог доверить Никита все, что творилось с ним… Но такого не было, а идти в первую же попавшуюся церковь к незнакомому батюшке — нет, на это не хватало решимости…

— Сам разберусь, — буркнул он и принялся одеваться.

Хорошо хоть, что в школу идти не надо — зимние каникулы простирались перед ним заманчивой колеей — делай что хочешь! Только в том-то и беда, что делать совсем ничего не хотелось.

Нет, так не пойдет! — резко оборвал он эти вялые помыслы, прикусив губу, чуть не до крови, чтобы очнуться. Надо составить план. Нужно что-то делать — а иначе с ума сойдешь…

И Ева… она же нуждается в нем, в его помощи. Она в беде. И он должен помочь ей. Он почти не сомневался, что и сама она, и его мысли о ней, и эти змеи, которые привиделись на снегу, были как-то связаны между собой, словно их соединяла невидимая нить. Нить мысли! Ведь мысль… она воплощается. Об этом не раз говорила мама. Это он и сам понял из книг… Вот как-то мелькнула у него мысль о змеях — и нате вам! Тут как тут! Это было наваждение, бред… колдовство!

И он разберется с теми, которые насылают на них всякую муть! Он не отдаст им Еву, не позволит играть ею, точно марионеткой… Ведь иногда она похожа была на самую настоящую куклу, у которой нет своей воли. Как будто кто-то дергает её за веревочки!

Он взглянул на часы — было четверть десятого. Папа на дни переезда взял отгул и родители ещё спали. Он быстро позавтракал на ходу, стараясь не шуметь, оделся и выскользнул из квартиры.

«Я им покажу змей!» — Никита погрозил кулаком в пространство и спустился на этаж ниже.

Он не будет больше пускать все на самотек! Он должен следить за ней, узнать о ней все — куда она ходит, с кем встречается…

И поводом для сегодняшнего визита будет печка для обжига и поездка в Абрамцево. Слава дяде Сереже!

Он нажал кнопку звонка. Тот хрипло задребезжал, за дверью послышались стоны, кашель и чьи-то шаркающие шаги.

— Чего тебе? — прохрипел Волошин, приоткрывая дверь. — Шастают тут в такую рань. Слушай, малец, будь другом — сгоняй за пивом. Я тебе денег дам. А? Выручи, друг! — его опухшая скорбная рожа тенью маячила в прокуренном коридоре.

Вот это да! Он сам поразился своей удаче!

— Я… а где Ева? Только скажите — и я принесу.

Никита для придания себе уверенности старался басить, но голос сорвался и последние слова он пропищал как балаганный Петрушка.

— Женя-то? — Волошин заметно оживился. — Она к тетке ходит. На Самокатку. Это тут рядом совсем. С тех пор, как жена моя, Наточка, царствие ей небесное… с тех пор за ней тетка присматривает — вещички подкидывает, то да се… Ты на ней кофточку видел белую? И брючки?

Никита кивнули кашлянул, стараясь прочистить горло.

— Вот! Это она! Если б не она — плохо бы было моей Женьке. И Слонику… Видишь вот, я-то совсем с катушек поехал. Совсем поехал! Как умерла жена моя Наталья Андреевна… Так сбегаешь, парень, а?

— Давайте деньги, — согласился Никита.

Он быстро сгонял за пивом и вернулся, протягивая пакет поджидавшему у дверей Волошину.

— Вот. Холодное… — улыбнулся он бедолаге. — Скажите, а Самокатка это где?

— Сам узнаешь — не маленький! — зло ответил тот и захлопнул дверь прямо перед носом.

Дело было сделано, пиво уж согревало душу, так к чему зря тратить время на разговоры? Шабаш!