Персона - [32]

– А почему вы считаете, что злодей знал Филиппа?

– Потому что подобное умышленное причинение тяжкого вреда здоровью здорово смахивает на месть. А незнакомцам мстят редко.

– Почему это для вас так важно? – спросила Соня.

– Это позволяет сузить поле поиска. Подобные мелкие детали позволяют составить внешний и психологический профиль преступника.

Допрос пора было заканчивать. Соня казалась истерзанной и изможденной. Ей требовалось время собраться с духом.

– Я отвезу вас в больницу, чтобы вы могли его увидеть, – сказал Фрэнк, знаком давая Лоране понять, что на этом разговор окончен.

Соня уже встала и направилась к выходу.

– И еще одно.

Она остановилась и повернулась к Фрэнку.

– Я еще не все сообщил вам о состоянии Филиппа.

Фрэнк подошел к Соне и попросил ее подготовиться к тому, что у Филиппа навсегда останутся тяжелые последствия причиненных ему увечий.

– Что? Что вы такое говорите? – Соня опять пошатнулась.

– Доктор Рюзек объяснит вам все лучше меня, но вам лучше быть готовой к тому, что Филипп уже никогда не будет таким, каким вы его всегда знали. Искренне вам сочувствую.

– Но этого не может быть! – в пароксизме отчаяния завопила Соня.

Ее горло больше не могло справиться с наплывом слов, рыданий, тошноты, которые смешивались в одну кучу и волнами поднимались вверх по ее развороченным внутренностям. Эльга чувствовала плечом, что подруга вся дрожит. Когда Соня пошатнулась и навалилась на нее своим весом, ей пришлось приложить все усилия, чтобы ее поддержать.

Подруга орала, что это все какой-то кошмар, топала ногами и хваталась руками за голову. Доминик, встревоженный ее криками, открыл дверь – убедиться, что никто никому не причинил зла.

– Вам надо выпустить из себя боль, у вас есть все причины гневаться, – попытался было успокоить ее Фрэнк.

Услышав эти слова, Соня пошла на него и, даже не пытаясь сдерживаться, залепила ему пощечину, несколько раз выкрикнув: «Да сделайте хоть что-нибудь». Фрэнк не сдвинулся с места, не выказал никакой враждебности и жестом велел Лоране не вмешиваться. Эльга подбежала ближе, скользнула между комиссаром и Соней и взяла ладонями лицо подруги.

– Успокойся, он обязательно что-нибудь сделает.

Соня билась в безудержной ярости.

– Послушай, я прослежу за тем, чтобы они получили всю информацию, необходимую для поиска виновного. А ты езжай повидай Филиппа и возвращайся к детям.

Перекошенное злобой лицо Сони почти вернуло себе человеческий облик. Она подняла на Эльгу глаза:

– Спасибо, что не оставила меня в такую минуту.

– Но это же естественно.

Эльга сжала Соню в объятиях. Слезы у той больше не текли, теперь свою боль она преодолевала яростью. Затем повернулась к Фрэнку, приставила к его груди палец, словно пытаясь коснуться сердца, и сказала:

– Что касается вас, то вы сами заинтересованы в том, чтобы его поймать.

– Я его поймаю, – без обиняков ответил он.

С Эльгой Фрэнк обменялся взглядом. Их тоже брал за живое этот эмоциональный взрыв.

– Если хочешь, я могу поехать с тобой в больницу, – предложила Эльга.

– Нет, – сказал Фрэнк, не дожидаясь ответа Сони, – у вас нет права к нему заходить.

Он подхватил Соню под локоть и повел из комнаты.

– Пойдемте, я вас провожу.

– Может, помочь тебе с детьми? – спросила Эльга. – Если нужно, я могу к ним съездить.

– Нет, с ними сейчас Хода, а беспокоить их пока ни к чему.

Фрэнк повернулся, но не успел переступить порог, как его окликнула Эльга:

– Мне в голову пришла одна мысль.

– Да?

– Я, кажется, придумала, как выяснить, связан был Филипп с армией или нет.

– И как же это сделать?

– Это всего лишь предположение, может, стоящее, но, может, и нет. Дайте мне вашу визитку, я вам через час позвоню.

Фрэнка ее слова заинтриговали. Он протянул ей свою карточку и посмотрел на Лоране, лицо которой по-прежнему представляло собой застывшую маску. Комиссар знал: ей не хотелось бы, чтобы Эльга вмешивалась в это дело, имевшее к ней лишь самое косвенное отношение. Но сам он усматривал в этом нечто другое и уже оценил эту девушку, хотя и не знал пока почему. Фрэнк кивнул Лоране и вышел.

Вместе с ним ушла и Соня, чтобы столкнуться с жестокой реальностью жизни, до этого определяемой одними лишь прямыми линиями, но вдруг сломавшейся. Глядя подруге вслед, Эльга вспомнила их первый ужин в компании с Филиппом.

Это случилось месяца три-четыре назад, то ли в июне, то ли в июле. Соня с Филиппом пришли к ней, и они устроили на террасе классический ужин с аперитивом. Два обильно нагруженных подноса с мясной нарезкой и сыром в сопровождении пары известных сортов красного вина. Эльга попыталась вспомнить подробности разговора, привлекшие ее внимание детали и взглянуть на них с высоты нынешних событий.

Филипп был здоровяк, производивший впечатление как голосом, так и фигурой. Мимо такого – лысого, загорелого и с огромными руками – невозможно было пройти и не заметить. Глядя на него, казалось, что Соню, весившую пятьдесят килограммов, он мог поднять одной рукой. К тому же человек он был жизнерадостный, а по внутренней сути коммерсант до мозга костей. Громко говорил, завладевал вниманием окружающих, вовсю пускал в ход ложную скромность и явно злоупотреблял карикатурами, описывая мир. Радушный хозяин вечеринок с обильными возлияниями, имевших место несколько раз в год и никогда чаще. Посмеяться с ним на пару, пропустить пару стаканчиков, еще было можно, но Эльга в принципе не представляла себе отношений с подобной пустой, самодовольной личностью, совершенно не понимающей чужих чувств.