Пернатый змей - [139]
Итак, Кэт продолжала сидеть у кровати умирающей Карлоты, улыбаясь несколько цинически. С улицы доносились грохот тамтамов и глухое пение людей Кецалькоатля. Дальше, под деревьями, на разровненной, расчищенной площадке перед церковью виднелись полуголые мужчины, которые, образовав круг, танцевали под барабан — круговой танец. Потом они начали танцевать обрядовый танец возвращения Кецалькоатля. Это был древний, танцевавшийся босиком и в полном отрешении индейский танец. И танец этих людей был тем же в своей сути танцем ацтеков, сапотеков, уичолей, исконным американским — странный, молчаливый, сосредоточенный, когда танцоры глухо стучат босыми ступнями, клоня тело вперед на сильных ногах, полусогнутых в коленях, топча землю, как петух топчет курицу. И вторя мужчинам, мягко движутся женщины.
Кэт, слушая грохот барабанов и звучное пение, глядя на красивые, гибкие тела танцующих, с некоторым скепсисом думала про себя: «Да! Так им проще. Но что же белые, господствующая раса, что они делают в настоящий момент?»
Весь остальной день люди танцевали нескончаемый танец, празднуя пришествие Кецалькоатля. Кэт видела лишь малую часть праздника, ту, что происходила у церкви.
Барабаны звучали, не смолкая, цепочка танцующих неожиданно потянулась к озеру. Потом Кэт слышала, как туда же проследовали женщины, которые несли на голове корзины с хлебом и фруктами, завернутыми в листья. Затем танцоры и остальной народ погрузились в лодки и каноэ и поплыли на остров.
Там они пировали и учились танцевать танец Возвращения Кецалькоатля, который теперь будут танцевать каждый год в это время. И еще они разучивали Песнь Возвращения Кецалькоатля, слова которой Сиприано позже принес Кэт, и она сидела в той сумрачной комнате возле женщины, лежавшей без сознания и все время жутковато постанывавшей.
Торопливо вошел врач, а чуть погодя появился и священник. Ни тот, ни другой не смогли ничем помочь. Позже они снова пришли, и Кэт отправилась побродить по наполовину пустому берегу, смотрела на стаю лодок, приближавшихся к острову, и испытывала такое чувство, будто жизнь ужасней даже смерти. Человек умирал и на этом все для него кончалось. Но для живого никогда ничего не кончается, и нельзя освободиться от ответственности.
Она вернулась к больной и с помощью другой женщины переодела Карлоту в ночную рубашку. Из города прибыл другой врач. Но женщина умирала. И Кэт вновь осталась одна у ее постели.
Эти мужчины, где они?
Жизнь требует? Неужели это и впрямь настолько важно, что они оставили ее здесь умирать?
Уже наступили сумерки, когда она вновь услышала барабаны. И опять их рокот сопровождал низкое, мощное, почти воинственное пение мужчин, дикое и нездешнее. Возможно, жизнь в конце концов вновь берет свое, и мужчины остаются мужчинами, чтобы женщины могли оставаться женщинами. Если мужчины не будут настоящими мужчинами, у женщин нет надежды быть женщинами. Она знает это по собственному роковому опыту.
Появился Сиприано, пропахший солнцем и потом, лицо тускло мерцает, в глазах огонь. Он посмотрел на кровать, на женщину, лежавшую без сознания, на пузырьки с лекарствами.
— Что они сказали? — спросил он.
— Врачи говорят, она может поправиться.
— Она умрет, — отрезал он.
Потом он отошел с ней к окну.
— Вот! — сказал он. — Вот, что они поют.
Это была листовка со словами «Приветственной песни Кецалькоатлю».
Мы не сгинули. Мы не оставлены.
Кецалькоатль явился!
Нечего больше просить нам.
Кецалькоатль явился!
Он бросил в лодку Рыбу.
Петух встрепенулся и запел над водой.
Бедняк сел в лодку.
Кецалькоатль явился!
Кецалькоатлю нравится тень деревьев.
Дайте ему тень деревьев! Позовите деревья!
Мы — как деревья высокие и шелестящие.
Кецалькоатль — среди деревьев.
Не говорите, что лицо мое светится.
Кецалькоатль явился!
Надо мною его неслышный орел
Машет огненными крылами.
Танцуйте, надев мои сандалии змеиной кожи,
Меня в пятку поцеловала змея.
Как вулкан, кипят мои бедра огнем,
Звучен мой голос.
Голубой день тонет в моих волосах.
Звезда загорается меж двумя
Чудесами, светит везде,
Говоря без слов: «Смотрите!»
Ах, Кецалькоатль!
Дай сон, черный, как красота, сокровенному
живота моего.
Умасти меня маслом звезды.
Назови человеком.
Даже читая, она слышала, как люди за окном выпевают эти слова, как тростниковые дудочки вновь и вновь принимаются распутывать нить мелодии. У этого молчаливого мексиканского народа обнаружился наконец голос. Они словно сбросили камень с души, и она впервые услышала их пение, низкое, дикое, ликующее, грозное.
Бедняк сел в лодку
Кецалькоатль явился!
Она слышала странный вызов и ликование в голосах мужчин. Женский голос, ясный, почти как свет самой звезды, взлетел, выводя:
Голубой день тонет в моих волосах.
Звезда загорается меж двумя
Чудесами…
Странно! Люди, наконец, раскрыли сердце. Сбросили гнетущую тяжесть, началась новая жизнь. Кэт было страшно. Сгустились сумерки. Она потерянно положила руку на колено Сиприано. Он подался к ней и, тихо дыша, коснулся смуглой ладонью ее щеки.
— Сегодня, — мягко сказал он, — был хороший день.
Она нашла его руку. Все было так трагично. Но вместе и так глубоко, так глубоко и выше ее понимания, — это огромное, нежное, живое сердце! Такое непостижимое!
Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии.
Роман «Сыновья и любовники» (Sons and Lovers, 1913) — первое серьёзное произведение Дэвида Герберта Лоуренса, принесшее молодому писателю всемирное признание, и в котором критика усмотрела признаки художественного новаторства. Эта книга стала своего рода этапом в творческом развитии автора: это третий его роман, завершенный перед войной, когда еще не выкристаллизовалась его концепция человека и искусства, это книга прощания с юностью, книга поиска своего пути в жизни и в литературе, и в то же время это роман, обеспечивший Лоуренсу славу мастера слова, большого художника.
Произведения выдающегося английского писателя Д. Г. Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В пятый том вошел роман «Влюбленные женщины».
Страсть. Одиночество. Ненависть. Трагедия…Вечное противостояние сильной личности – и серого, унылого мира, затягивающего в рутину повседневности…Вечная любовь – противостояние родителей и детей, мужей и жен, любовников, друзей – любовь, лишенная понимания, не умеющая прощать и не ждущая прощения…Произведения Лоуренса, стилистически изысканные, психологически точные, погружают читателя в мир яростных, открытых эмоций, которые читатель, хочет он того или нет, переживает как свои – личные…В книге представлены повесть «Дева и цыган» и рассказы.
Дэвид Лоуренс — автор нашумевшего в свое время скандального романа «Любовник леди Чаттерли» в этой книге представлен своим первым произведением — романом «Белый павлин» — и блистательными новеллами. Роман написан в юношеские годы, но несет на себе печать настоящего мастерства и подлинного таланта.Лоуренс погружает читателя в краски и запахи зеленой благодати, передавая тончайшие оттенки, нюансы природных изменений, людских чувствований, открывая по сути большой мир, яркий и просторный, в котором довелось жить.
Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист».
Сборник историй по циклу Адепты Владыки. Его можно читать до истории Бессмертного. Или после неё. Или же вообще не читать. Вам решать!
Роман можно охарактеризовать как социальную драму. Время действия — сегодня. Место — небольшой подмосковный городок, работавший когда-то на градообразующем предприятии — деревообрабатывающем комбинате. Затем рейдерский захват, перепрофилирование на выпуск «химии». Новый хозяин, некто Осевкин, бывший бандит, подчинивший себе не только предприятие, но и весь городок, уже полгода не платит своим работникам зарплату. Страх и безволие царят среди жителей городка. Однако конфликт назрел, но проявился он всего лишь в написании на стенах частных гаражей и стене комбината угрозы в адрес хозяина, что если тот не заплатит, то… В это же время на комбинат приезжает «ревизор» от истинных хозяев комбината, обосновавшихся на Западе.
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
Это роман о простых вещах, которые лежат в основе всего сущего: о жизни и страсти, ненависти и лжи во спасение, надежде и вере… Эта книга о поиске своего предназначения, совершении роковых ошибок, о создании своей индивидуальной судьбы. Искать принца, а найти дьявола в человеческом обличий, жаждать космической любви, а обрести вселенское одиночество — все это вполне удается главной героине, вокруг которой закручивается водоворот необычайных событий.«Танец с жизнью» — одна из немногих современных книг, написанная в жанре экзистенциальной прозы, одна из самых пронзительных женских историй о любви.
Молодая женщина, красивая и смелая, перешла дорогу собственному счастью. Марину оставили все —муж, друзья, кредиторы. Единственная надежда— она сама... Роман «Ведьмы цвета мака» — история с голливудской интригой, разворачивающаяся в современной Москве. Здесь есть всё — и секс в большом городе, и ловко схваченное за хвост время становления русского капитализма, и детективный сюжет, и мелодраматическая — в лучших традициях жанра — коллизия.