Пермские чекисты - [10]

Петр Петрович перед назначением на эту должность был начальником Златоустовского окротдела ГПУ, в порядке партийного поручения еще и преподавал политдисциплины в местном экономтехникуме. Он больше походил на педагога, чем на военного, хотя прошел всю гражданскую войну, имел опыт партизанской борьбы с врагами. Этот требовательный к себе и подчиненным человек не допускал бестактности в отношениях с людьми, никогда не повышал голоса в разговоре и даже к арестованным обращался на «вы». Взысканий к сотрудникам у него не практиковалось, но дисциплина в отделе держалась крепкая.

Заместитель Покровского — Коллегов Иван Карпович, собранный и тактичный человек, коммунист с 1918 года. В составе Тюменского Красного кавэскадрона дрался с белочехами, рвавшимися на Урал. В сентябре 1918 года тюменцы влились в Стальной Путиловский кавэскадрон, вскоре развернутый в Стальной Путиловский кавалерийский полк. Прикрывая отход 29-й дивизии, полк этот не выходил из боев, в одном из которых один эскадрон его был целиком изрублен белоказаками.

Враг ненавидел путиловцев, терпя от них большой урон. Так, совершив обходный маневр, путиловцы почти целиком уничтожили 3-й барнаульский полк врага у деревни Верхний Кутамыш, близ железнодорожной станции Комарихинская. А в дни падения Перми, пройдясь по тылам белых, путиловцы сорвали их план окружения наших войск в пермском Закамье. В одном из этих боев, в деревне Ломаки Ильинской волости, был убит заместитель командира полка латыш Рэдис, а Иван Коллегов ранен.

Когда партия послала Покровского и Коллегова работать в органы ЧК, свой боевой опыт они перенесли на борьбу со скрытыми врагами. У них здесь учились, с них брали пример молодые чекисты.

Ликвидацией банд вообще-то занимались мы, сотрудники Особого отдела, но сигнал из Нердвы пошел не к нам, а в другой отдел. Что ж, будем работать сообща. Вначале решили скрытно проверить все и лишь потом действовать. За дело взялся лично начальник отдела Василий Иванович Павлов, чекист с уже немалым опытом. С тремя своими и одним нашим сотрудником он отбыл в глухой Нердвинский район. Под видом шатающихся бродяг наши разведчики внимательно изучали обстановку. В июньскую жару ночевали то в стогах сена, то в лесу. Павлов в гриме старика ходил в школу к учителю за сведениями о бандитах. На многих из них удалось выйти. Опасаясь, что они, заподозрив неладное, могут исчезнуть, Павлов решился на их арест, но главарь банды Иван Коуров из-под конвоя бежал.

Привезя бандитов в Пермь, Павлов сдал их в наш отдел. Мне поручили розыск Коурова и других членов банды. В ту пору я вел также дело о колчаковской контрразведке, по которому проходило тридцать обвиняемых. Для экономии времени допросы по двум этим крупным делам пришлось вести в канцелярии тюрьмы. Случайно здесь повстречался мне сослуживец по Пермской ЧК Михаил Чазов. Он сообщил, что со мной очень хочет поговорить один заключенный. Бывший красноармеец Терехов, осужденный за должностной проступок, рассказал, что в числе лиц с малым сроком заключения его намечают к отправке на заготовку дров и что кое-кто склонен к побегу. Его сосед по камере Николай Коуров посоветовал: лучше всего спасаться от поимки в глухих нердвинских лесах. Бандит обещал Терехову приют у своих друзей и денежную помощь, если тот увезет к ним его весточку. Наше начальство санкционировало мнимый побег Терехова, и явка в бандитское логово попала в наши руки.

Безграмотная записка Николая Коурова, старшего брата главаря банды, к своему дружку Александру Паисову была паролем для встречи с ним. Вот дословный ее текст: «Алексан, помнишь на сарае или мед, ты, Алексан дал мне пистоны. Увирься на эти слова, Алексан...» А на словах бандит просил вызволить его из тюрьмы. На прогулках он заметил, что лишь один охранник стоит у входа в тюрьму, еще шесть солдат приходят только на ночь. Учтя это, он решил, что если под видом конвойников, но несколько раньше, придут его «лесные братья», то, пущенные во двор тюрьмы, они легко освободят его. Оружие в банде имелось, а солдатская одежда была тогда почти в каждой семье. Чтобы в тюрьме больше поверили в подлинность «караула», Коуров просил прихватить имевшийся в банде пулемет. Тот, хотя и не действовал, но несомненно придал бы «оборотням» более внушительный вид.

Стремясь смыть с себя вину, Терехов склонен был сам рискнуть жизнью, пойдя в логово банды, но Павлов предложил найти для этого своего разведчика и вызвал всех сотрудников. Он заявил, что с явкой в банду пойдет лишь тот, кто сам решится на этот, безусловно, очень опасный шаг. Павлов дал людям подумать. Наконец один из них — Зонов — сказал, что согласен, выразив, однако, сомнение, не раскусят ли бандиты, его — интеллигента, бывшего офицера царской армии. Примут ли за беглого уголовника? Снабдить мозолями его руки мы не могли, но кое-что придумали.

По делу, что вел я тогда, сидело много офицеров, и Зонов, по нашей легенде, стал одним из них. Боясь расстрела, он якобы бежал из тюрьмы, скрыться решил в глухих нердвинских лесах, что будто бы посоветовал ему сосед по камере Коля Коуров. А чтобы знать его внешность, если спросят, Зонов дважды присутствовал на допросе бандита в окротделе ОГПУ.